"Тимур Исхакович Пулатов. Черепаха Тарази " - читать интересную книгу автора

только основной виновник. А соучастник может отделаться лишь порицанием.
Так вот, левая нога, достойная лишь порицания, быстро поддается
искушению лени и покоится, вытянувшись рядом с правой, и обе ноги как бы
приросли к земле, и снова двигать ими одна лишь мука...
После минутного блаженства, когда лень пробирается, покинув ваши ноги,
- выше, в сторону живота, вы вдруг вскрикиваете, как будто вас ужалили в
ваше непристойное место на округлении живота и ног. Вы хотите вскочить - но
вот оказия до слез смешная! - 5заши ноги приросли к земле, а туловище
вместе с головой хочет носиться с проклятиями по комнате, - и получаются у
вас какие-то странные, никогда ранее вами не пробованные движения, - сидя,
посылаете ежесекундно кому-то поклоны, как мусульманин в сторону святой
Мекки. Вам, должно, трудно вспомнить, отчего, едва стоило лени пробраться к
вашему непристойному месту, у вас начались адские боли. И еще труднее
объяснить символ вашей веры, то есть прочертить мысленную траекторию того
места, куда вы усердно посылаете поклоны.
Я лишь могу догадываться. Глядя на соседний дом, я могу увидеть
младенца в колыбели и подумать: "Ах вы, такой-сякой, уж не ваш ли он
незаконнорожденный сын, которого вы зачали в момент эйфории", - тем более
что боль скрутила ваше непристойное место именно в ту самую секунду, когда
младенец этот вскрикнул во сне от ужаса.
Но довольно, и эта боль прошла, и теперь ваше непристойное место
вполне опять пристойно, оно покоится так безобидно, что и смотреть на него
ничуть не зазорно, а даже эстетично, и непристойные места высечены на
мраморных скульптурах и нарисованы на холстах христианских мастеров в
момент их глубочайшей лени - а это уже скорее факт искусства, чем самой
жизни.
Благополучно пройдя в сторону, лень стала прощупывать наш живот,
определяя для начала его вес и размеры выпуклости, осторожно прикидывая на
глаз ту меру труда, которую лень должна потратить, чтобы умиротворить ваше
чрево. И еще для лени важно, с какой стороны браться за столь важное дело.
Ведь иначе, если лень сразу, как говорится - одним махом, усыпит ваш живот,
вас может стошнить, замучить изжога, потому что в то время, когда вы так
стремительно и с такой пользой для жизни тратили энергию, требовалось
хорошее питание. И если, скажем, лень пробирается сразу к этому участку
вашего живота, в котором преспокойно переваривается кусок чужого, незаконно
съеденного хлеба, вас обязательно стошнит.
Поэтому лень сначала выгоняет энергию из вашего позвоночника и ребер,
и так легко и ненавязчиво, что вы прирастаете спиной к земле, не чувствуя
никакой боли.
А вот с печенкой, селезенкой все сложнее5 их не к чему пристегивать,
разве лишь кое-как к позвонку и ребрам, и сколько бы матушка-лень старалась
вас не беспокоить, о чем-то не напоминать, вас все равно замучает изжога от
чужого куска и - опять до смешного оказия! - ваш живот вздуло, вы
извиваетесь, как змея, но встать, чтобы броситься на кухню и выпить стакан
теплой воды с содой, вы не в силах, ибо приросли спиной к земле.
Единственное место, где у вас еще перегоняется кровь, - это голова да
верхняя часть живота с печенкой-селезенкой, попробуй-ка добеги без ног и
без позвоночника по коридору. Жена, соседи - нет, никак нельзя, никакой
потом суд-пересуд не оправдает. Лучше уж лежи в объятиях лени и терпи, пока
тошнота сама не пройдет.