"Тимур Исхакович Пулатов. Черепаха Тарази " - читать интересную книгу автора

- Прошу делать, как вам велят! - сказал ей властно Тарззи. - Ваше имя,
кстати?
- Бессаз, - назвалась черепаха и вся съежилась, будто выдала важную
тайну, подумала и хотела прибавить к своему имени уважительный титул "хан",
но сдержалась, поняв, насколько сейчас, при теперешнем ее облике, зто
прозвучало бы неуместно.
- А, Бессаз, - легко и непринужденно сказал Тарази, как старому
знакомому, будто знал заранее, что черепаху именно так зовут, й был
доволен, что под обликом этого страшилища с человеческими руками и чуть
глуховатым, с хрипотцой голосом скрывается особа мужского пола.
Тарази прошелся по комнате, возбужденно жестикулируя, А ведь как он
боялся, что вдруг увидит после опытов особу прекрасного пола, сбросившую
панцирь. Капризную, издерганную, неподвластную логике - она будет хитрить,
вести по ложному пути - так и не услышишь нужных признаний. Это была чисто
психологическая боязнь, ибо Тарази плохо знал женщин.
- Впрочем, - закончил свою мысль вслух Тарази, - мы так и думали, что
вы мужчина...
- Да, я слышал, о чем вы спорили, но не мог вмешаться, ибо лишился
вместе со всем... имуществом, положением в обществе, своим нормальным
обликом, наконец, и дара речи, - ответила черепаха с досадой.
И когда она говорила, Тарази заметил еще одно в ней изменение - форма
ее рта, безгубая, с одной лишь кривой полоской, уже чем-то напоминала рот
человека, то есть была более подвижной. И если она даже не произносила ни
звука, а просто шевелила губами, то по их движению можно было понять, что
же она хочет - просит или порицает...
Увлеченный осмотром, Тарази нечаянно задел ногой панцирь, и он, уже
засохший и изменивший форму без тепла туловища, отторгнутый от кроветворных
сосудов, глухо, как деревянный, ударился об стену.
- Вынесите свой домик в коридор, - исполненный иронично-озорного
настроения, показал он Бессазу на панцирь, желая заодно посмотреть, как он
ходит. Видя, что черепаха поднялась с недовольной миной, добавил: - Вам
надо больше двигаться. Распрощайтесь теперь со своей азиатской ленью... - И
тут же продолжил настойчиво, язвительно прищурившись: - Или вы не азиат?
Может, немец? Благородный римлянин? Эфиоп?
Черепаха, ни слова не ответив, нагнулась и подняла без труда панцирь,
осматривая его некоторое время с нескрываемой грустью на морде, - ведь что
ни говори, он был частью ее самой и надежно защитил от удара лошади, а еще
раньше от града камней горожан.
Едва она потопала к выходу, стало видно, что двигаться ей неловко, ибо
нижняя часть туловища нашей получерепахи-получеловека была тяжелее верхней,
а легкая теперь спина без панциря то и дело гнулась к земле и раскачивалась
вместе с маленькой мордой, словно отвешивала поклоны.
Когда она с трудом переступила порог и вынесла панцирь в коридор, к
ней бросился неизвестно откуда появившийся Абитай. Видно, он стоял за
дверью и все слышал - и теперь, оправившись от страха и изумления, проникся
к Бессазу жалостью.
- Я помогу вам, - волнуясь, проговорил Абитай и дрожащими руками взял
панцирь за край. Он не спускал глаз с черепахи и, видно, очень хотел
услышать что-нибудь от нее в ответ. Он уже даже готов был просить у нее
прощения за столь вызывающее поведение - ведь он мучил беднягу, пугал