"Пэля Пунух. Новоземельские будни " - читать интересную книгу автора

- Глаза колет, - пожаловался Яшка на четвёртой неделе.
- То худо. То вовсе худо. Надо посидеть два-три дня в чуме. Тогда
пройдет.
- Что буду в чуме делать?
- Ничего не делай. Так сиди.
- Скучно.
- Не посидишь сразу два дня - две недели после насидишься. Не слыхал,
как другие сидели?
- Слыхал. В прошлом году сидел один в Белушьей. Ты знаешь?
- О том тебе и говорю.
Не хотелось, но пришлось засесть в чуме.
Один выехал утром Ефим на промысел.
Небо было безоблачным. Дул резкий, холодный ветерок...
К обеду Ефим вернулся в чум. Яшка был удивлен.
- Что рано?
- Руки отморозил.
- Как?
- Из-за медведей.
- Из-за медведей?!
- Беда вышла. Недогляд маленький. Вчера я набивал патроны - новую
коробку пистонов открыл. Худые, надо быть, пистоны попали, а я не
испробовал, не проверил. Так и поехал. Старину вспомнил: на медведей сходить
захотел. Осмотрел все капканы и поехал на море. В губе льдин наторкало -
непроходимо! Знаю, что любят медведи такие места, часто бродят по льдинам.
Доехал до тех пор, пока можно было. Остановил собак да закурил. Покурю,
думаю, пойду немножко по льдинам. Стою так, на льдину облокотился, стою,
курю... И рядышком тут вот - ближе, чем когда ты стрелял в медведя, - вижу:
голова из-за льдины показалась... Я за льдиной стою-то, голова одна у меня
повыше льдины приходится. И медведь из-за льдины выходит... А от моей-то
льдины до той, из-за которой медведь показал голову, поле такое чистое: нет
тут примятого-то льда... Выплюнул я скорее цигарку да за винтовку. А
винтовку осторожно поднимаю, чтобы не заметил он, что шевелюсь я. Пока
прилаживал винтовку перед собой, он уж весь на льдину вылез да и соскочить
успел: в мою сторону идет. Я за собачку рванул - осечка... Другой патрон -
опять осечка... А он на меня идёт... Ещё да ещё - все не стреляет. Испугался
я. А тут, гляжу, другой идёт за первым. А там ещё третья голова
высовывается... Голова-то у меня не шевелится, а ветерок на меня: не чуют
они запаха моего. Винтовки тоже не видят: на льдине, как на горке, винтовка.
А они на ровном льду - вот им и не видно рук-то моих. Они идут на меня
потихоньку. Подойдут, постоят. Опять потянут носом в себя: не пахнет ли где
чем. А я все чик-чик, чик-чик... Около трех десятков патронов переменил, а
все без толку... Не помню, как и до собак добежал, да скорее сюда.
- Медведи не бежали за тобой?
- Не знаю. Не смотрел... Отъехал уже далеконько так, тогда увидел:
белые у меня пальцы на руках. Отморозил, выходит. Снегом бы мягким
потереть - отошли бы, надо быть, да где мягкого снегу возьмешь? Гудят теперь
пальцы, как нарывает их.
- Как теперь? Вместе сидеть будем в чуме?
- Зачем мне сидеть? Не надо сидеть. Пальцы - не глаза: поболят-поболят
да и поправятся.