"А.С.Пушкин. Арап Петра Великого (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

Ржевскою присоединит меня к гордому русскому дворянству, и я перестану быть
пришельцем в новом моем отечестве. От жены я не стану требовать любви, буду
довольствоваться ее верностию, а дружбу приобрету постоянной нежностию,
доверенностию и снисхождением".
Ибрагим по своему обыкновению хотел заняться делом, но воображение его
слишком было развлечено. Он оставил бумаги и пошел бродить по невской
набережной. Вдруг услышал он голос Петра; оглянулся и увидел государя,
который, отпустив сани, шел за ним с веселым видом. - "Вс , брат, кончено,"
- сказал Петр, взяв его под руку: "Я тебя сосватал. Завтра поезжай к своему
тестю; но смотри, потешь его боярскую спесь; оставь сани у ворот; пройди
через двор пешком; поговори с ним о его заслугах, о знатности - и он будет
от тебя без памяти. А теперь, - продолжал он, потряхивая дубинкою, - заведи
меня к плуту Данилычу, с которым надо мне переведаться за его новые
проказы".
Ибрагим, сердечно отблагодарив Петра за его отеческую заботливость о нем,
довел его до великолепных палат кн.язя Меншикова и возвратился домой.


ГЛАВА VI.

Тихо теплилась лампада перед стекляным кивотом, блистали золотые и
серебряные оклады наследственных икон. Дрожащий свет ее слабо озарял
занавешенную кровать и столик, уставленный склянками с ярлыками. - У печки
сидела служанка за самопрялкою, и легкой шум ее веретена прерывал один
тишину светлицы.
- Кто здесь?- произнес слабый голос. Служанка встала тотчас, подошла к
кровате и тихо приподняла полог. - Скоро ли рассветет? - спросила Наталья.
- "Теперь уже полдень", - отвечала служанка. - Ах, боже мой, отчего же так
темно? - "Окны закрыты, барышня". - Дай же мне поскорее одеваться. -
"Нельзя, барышня, дохтур не приказал". - Разве я больна? давно ли? - "Вот
уж две недели". - Неужто? а мне казалось, будто я вчера только легла...
Наташа умолкла; она старалась собрать рассеянные мысли. Что-то с нею
случилось, но что именно? не могла вспомнить Служанка вс стояла перед нею,
ожидая приказанья. В это время раздался снизу глухой шум. - Что такое? -
спросила больная. - "Господа откушали", - отвечала служанка; - "встают изо
стола. Сей час придет сюда Татьяна Афанасьевна". - Наташа, казалось
обрадовалась; она махнула слабою рукою. Служанка задернула занавес и села
опять за самопрялку.
Через несколько минут из-за двери показалась голова в белом широком чепце
с темными лентами, и спросили в полголоса: что Наташа? - Здравствуй, т
тушка, - сказала тихо больная; и Татьяна Афанасьевна к ней поспешила. -
"Барышня в памяти", - сказала служанка, осторожно придвигая кресла.
Старушка со слезами поцаловала бледное, томное лицо племянницы и села подле
нее. В след за нею немец-лекарь, в черном кафтане и в ученом парике, вошел,
пощупал у Наташи пульс и объявил по-латыни, а потом и по-русски, что
опасность миновалась. Он потребовал бумаги и чернильницы, написал новый
рецепт и уехал, а старушка встала и, снова поцаловав Наталью, с доброю
вестию тотчас отправилась вниз к Гавриле Афанасьевичу.
В гостинной, в мундире при шпаге, с шляпою в руках сидел царской арап,
почтительно разговаривая с Гаврилою Афанасьевичем. Корсаков, растянувшись