"А.С. Пушкин. Барышня-крестьянка (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

хорошею погодою, велел оседлать куцую свою кобылку и рысью поехал около
своих англизированных владений. Подъезжая к лесу, увидел он соседа своего,
гордо сидящего верьхом, в чекмене, подбитом лисьим мехом, и поджидающего
зайца, которого мальчишки криком и трещотками выгоняли из кустарника. Если
б Григорий Иванович мог предвидеть эту встречу, то конечно б он поворотил в
сторону; но он наехал на Берестова вовсе неожиданно, и вдруг очутился от
него в расстоянии пистолетного выстрела. Делать было нечего: Муромский, как
образованный европеец, подъехал к своему противнику и учтиво его
приветствовал. Берестов отвечал с таким же усердием, с каковым цепной
медведь кланяется господам по приказанию своего вожатого. В сие время заяц
выскочил из лесу и побежал полем.
Берестов и стремянный закричали во все горло, пустили собак и следом
поскакали во весь опор. Лошадь Муромского, не бывавшая никогда на охоте,
испугалась и понесла. Муромский, провозгласивший себя отличным наездником,
дал ей волю и внутренне доволен был случаем, избавляющим его от неприятного
собеседника. Но лошадь, доскакав до оврага, прежде ею не замеченного, вдруг
кинулась в сторону, и Муромский не усидел. Упав довольно тяжело на мерзлую
землю, лежал он, проклиная свою куцую кобылу, которая, как будто опомнясь,
тотчас остановилась, как только почувствовала себя без седока. Иван
Петрович подскакал к нему, осведомляясь, не ушибся ли он. Между тем
стремянный привел виновную лошадь, держа ее под устцы. Он помог Муромскому
взобраться на седло, а Берестов пригласил его к себе. Муромский не мог
отказаться, ибо чувствовал себя обязанным, и таким образом Берестов
возвратился домой со славою, затравив зайца и ведя своего противника
раненым и почти военнопленным.
Соседи, завтракая, разговорились довольно дружелюбно. Муромский попросил
у Берестова дрожек, ибо признался, что от ушибу не был он в состоянии
доехать до дома верьхом. Берестов проводил его до самого крыльца, а
Муромский уехал не прежде, как взяв с него честное слово на другой же день
(и с Алексеем Ивановичем) приехать отобедать по-приятельски в Прилучино.
Таким образом вражда старинная и глубоко укоренившаяся, казалось, готова
была прекратиться от пугливости куцой кобылки.
Лиза выбежала на встречу Григорью Ивановичу. "Что это значит, папа?"
сказала она с удивлением; "отчего вы хромаете? Где ваша лошадь? Чьи это
дрожки?" - "Вот уж не угадаешь, my dear", отвечал ей Григорий Иванович, и
рассказал все, что случилось. Лиза не верила своим ушам. Григорий Иванович,
не дав ей опомниться, объявил, что завтра будут у него обедать оба
Берестовы. "Что вы говорите!" сказала она, побледнев. "Берестовы, отец и
сын! Завтра у нас обедать! Нет, папа, как вам угодно: я ни за что не
покажусь". - "Что ты с ума сошла?" возразил отец; "давно ли ты стала так
застенчива, или ты к ним питаешь наследственную ненависть, как романическая
героиня? Полно, не дурачься..." - "Нет, папа, ни за что на свете, ни за
какие сокровища не явлюсь я перед Берестовыми". Григорий Иванович пожал
плечами и более с нею не спорил, ибо знал, что противоречием с нее ничего
не возьмешь, и пошел отдыхать от своей достопримечательной прогулки.
Лизавета Григорьевна ушла в свою комнату и призвала Настю. Обе долго
рассуждали о завтрашнем посещении. Что подумает Алексей, если узнает в
благовоспитанной барышне свою Акулину? Какое мнение будет он иметь о ее
поведении и правилах, о ее благоразумии? С другой стороны Лизе очень
хотелось видеть, какое впечатление произвело бы на него свидание столь