"А.С. Пушкин. История Пугачева (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

здесь сообщенный им отрывок из неизданной еще его книги о калмыках.
Нет сомнения в том, что Убаши и Сэрын предприняли возвратиться на родину
по предварительному сношению с алтайскими своими единоплеменниками,
исполненными ненависти к Китаю. Они, вероятно, думали и то, что сия
держава, по покорении Чжуньгарии, вызвала оттуда свои войска обратно, а в
Или и Тарбагтае оставила слабые гарнизоны, которые соединенными силами
легко будет вытеснить; в переходе же чрез земли киргиз-казаков тем менее
предполагали опасности, что сии хищники, отважные пред купеческими
караванами, всегда трепетали при одном взгляде на калмыцкое вооружение.
Одним словом, калмыки в мыслях своих представляли, что сей путь будет для
них, как прежде всегда было, приятною прогулкою от песчаных равнин Волги и
Урала до гористых вершин Иртыша. Но случилось совсем противное: ибо
встретились такие обстоятельства, которые были вне всех предположений.
Чжуньгарское ойратство на Востоке, некогда страшное для Северной Азии,
уже не существовало; и волжские калмыки, долго бывшие под российским
владением, по выходе за границу, считались беглецами, коих российское
правительство преследуя оружием своим, предписало и киргиз-казакам на
каждом, так сказать, шагу остановлять их вооруженною рукою. Китайское
пограничное начальство, по первому слуху о походе торготов на Восток,
приняло с своей стороны все меры осторожности [Китай содержит в Чжуньгарии
охранных войск не более 35,000, которые растянуты по трем дорогам: от
Кашгара до Халми, от Или до Баркюля и от Чугучака до Улясутая, на
пространстве не менее 7000 верст; почему пограничное китайское начальство в
Чжуньгарии не могло спокойно смотреть на приближение волжских калмыков], и
также предписало казакам и кэргызцам не допускать их проходить пастбищными
местами; в случае же их упорства отражать силу силою. Мог ли хотя один
кэргызец и казак остаться равнодушным при столь неожиданном для них' случае
безнаказанно грабить?
Российские отряды, назначенные для преследования беглецов, по разным
причинам, зависевшим более от времени и местности, не могли догнать их.
Бывшие Яицкие казаки в сие самое время начали уже волноваться и отказались
от повиновения. Оренбургские казаки хотя выступили в поход и в половине
февраля соединились с Нурали, ханом Меньшой казачьей орды: но, за
недостатком подножного корма, вскоре принуждены были возвратиться на
границу. После обыкновенных переписок, требовавших довольного времени, уже
12 апреля выступил из Орской крепости отряд регулярных войск и успел
соединиться с ханом Нурали: но калмыки между тем, подавшись более на юг,
столько удалились, что сей отряд мог только несколько времени, и то издали,
тревожить тыл их; а около Улу-тага, когда и солдаты и лошади от голода и
жажды не в состоянии были итти далее, начальник отряда Траубенберг
принужден был поворотить на север, и чрез Уйскую крепость возвратиться на
Линию [см. опис. Кирг.-Кайс. орд и степей г. Левшина, ч. II, стр. 256. ]
Но киргиз-казаки, несмотря на то, вооружились с величайшею ревностию. Их
ханы: Нурали в Меньшой, Аблай в Средней и Эрали в Большой орде, один за
другим нападали на калмыков со всех сторон; и сии беглецы целый год должны
были на пути своем беспрерывно сражаться, защищая свои семейства от плена и
стада от расхищения. Весною следующего (1772) года кэргызцы (буруты)
довершили несчастие калмыков, загнав в обширную песчаную степь по северную
сторону озера Балхати, где голод и жажда погубили у них множество и людей и
скота.