"А.С. Пушкин. Переписка 1825-1837 (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

На днях будет напечатана в С.<ыне> О.<течества> моя статья о Поэзии;
желаю узнать об ней твои мысли.

Адрес: Поэту Пушкину
etc. etc. etc.


226. П. А. Катенин - Пушкину.
24 ноября 1825 г. Петербург.

Твое письмо, любезнейший Александр Сергеевич, в свою очередь не мало
постранствовало по белу свету и побывало сперва в Кологриве, а после уже
дошло до меня в Петербурге. Для отвращения впредь подобных затяжек,
уведомляю тебя, что надписывать ко мне надобно: в Большую Милионную, в
дом Паульсона. Благодарю тебя, мой милый, за все приветствия; какой автор не
любит похвал? Кому они не вдвое лестны покажутся из уст твоих? Но это голос
сирены, от которого здравый рассудок велит всякому многострадальному
Одиссею затыкать уши. Все мне советовали отдать наконец на театр мою
трагедию, я сам полагал это делом толковым и пустился на волю божию; но
теперь почти раскаиваться начинаю и предвижу тьму новых неудовольствий,
ибо нынешний директор Остолопов, едва знающий меня в глаза, уже за что-то
терпеть не может. В прошедшую пятницу по правилам нового театрального
постановления собрался в доме гр. Милорадовича комитет словестников (так
написано было в повестках); какими правилами руководствуются при этом
сборе - мне неизвестно, а знаю только, что к сожалению моему не было тут ни
Оленина, ни Гнедича, ни Жуковского, ни Жандра, ни Лобанова, ни
Хмельницкого. Из людей в самом деле известных в словесности находились
только Шишков, Муравьев-Апостол, Шаховской и Крылов: поверишь ли ты,
что тут же с ними заседал и Бестужев?! Меня не было, читал мой ученик
Каратыгин, как видно, весьма хорошо, ибо трагедия понравилась, и ее
определили принять; завтра иду в Контору толковать об условиях. Предвижу
множество хлопот и затруднений, очень слегка надеюсь на некоторое
вознаграждение в успехе представления; но во всяком случае утешаюсь
мыслию, что это уже моя последняя глупость, и что, как бы ни приняли
Андромаху, разница будет для меня в том только, что я с большим или
меньшим отвращением сойду с поприща, на которое никому пускаться не
желаю. Недавно играли новую комедию: Аристофан, и приняли ее хорошо.
Колосова опять на театре, elle enlиve la paille; Семенова после долгого сна
отлично сыграла Медею:
какое дарование! и как жаль, что она его запускает! Каратыгин к бенефису
своему перевел стихами трагедию: Blanche et Guiscard, и весьма не дурно, так
что я ему советую на будущий год приняться за что-нибудь лучшее, например
Manlius.
С нетерпением жду остальных песней твоего Онегина; желал бы также
познакомиться с Цыганами, о которых чудеса рассказывают: отчего ты их не
печатаешь? или цензура?.. Я сбираюсь свои стихотворения издать, и как ни
уверен по совести, что в них нет ни одного слова, ни одной мысли
непозволительной, но вс боюсь; ибо никак не могу постичь, что нашим
цензорам не по вкусу и как писать, чтобы им угодить. Прощай, умница, дай бог
тебе здоровье в скорый возврат! не забывай, что искренно любит и тебя, и твое