"М.А.Пушкарева. Проблема соотношения понятий бессознательной и неявной деятельности " - читать интересную книгу автора

друга; они в состоянии друг друга только ограничивать. Так возникает новый
синтез "Я определяет отчасти себя само, отчасти же получает определение".6
Это означает, что сколько реальности полагает в себе "Я", столько же
отрицания полагает оно в "Не-Я", и наоборот. Данный синтез Фихте называет
синтезом взаимоопределения.
Анализируя противоречивую природу взаимодействия "Я" и "Не-Я", Фихте
приходит в конце концов к следующему результату: "Я полагает в себе отчасти
страдание, поскольку оно полагает деятельность в Не-Я; но отчасти оно не
полагает в себе страдания, поскольку оно полагает в Не-Я деятельность; и
наоборот".7
Итак, не всей деятельности, положенной в "Я", соответствует страдание
в "Не-Я". Следовательно, имеется какая-то часть деятельности в "Я", которой
не соответствует страдание в "Не-Я". Такую деятельность, которой в
противочлене ничего не соответствует, Фихте называет "независимой
деятельностью".8 Такая деятельность не может быть обнаружена явно и носит,
по всей видимости, скрытый характер. Страдательное состояние "Я"
обусловлено, таким образом, не воздействием на него чьего-то (С.9) внешнего
"Я", а самим специфическим способом взаимодействия как бы двух уровней
самого "Я" - абсолютного (бесконечного) и относительного (конечного) "Я".
Другими словами, человеческая деятельность претерпевает страдания не
потому, что наталкивается на какое-либо препятствие или границу, а в силу
своей саморазорванности на абсолютное и относительное бытие. Даже при
полном успехе наших действий нас что-то томит и гнетёт, не давая
абсолютного самоудовлетворения. К такому самоудовлетворению, как мы
отметили выше, стремиться и не следует; в противном случае мы будем
постоянно сворачивать с пути добродетели.
Таким образом, если деятельности в "Я" соответствует страдание в
"Не-Я", то возникает взаимосменяемость действия - страдания; в том же
случае, если такого соответствия нет, то приходится вести речь о
"независимой" или неявной деятельности.
Но теперь, рассуждает Фихте, необходимо снять противоречие между
"взаимоопределением действия - страдания" и "независимой деятельностью".
Требуется новый теоретический синтез, в котором данные противоположности
вновь бы себя ограничили. Но так до бесконечности продолжаться этот
диалектический процесс взаимоограничения не может. Поэтому Фихте и
превращает независимую деятельность в основание отношения между страданием
и действием. Однако что, спрашивается, может означать такая "независимая"
или неявная деятельность самого "Я"? Ведь всё, что происходит в "Я", нельзя
назвать неявной деятельностью, поскольку неявное есть то, что скрыто от
"Я", которое вполне осознанно может ставить перед собой цели, выбирать
средства и предметы для своей деятельности, достигать вполне явных и
ощутимых результатов.
Итак, каким же образом можно допустить деятельность "Я", которая в то
же время скрыта от "Я", а значит, и не есть деятельность "Я"? Фихте, как
известно, не признает никакой иной реальности, кроме деятельности "Я".
Абстрагируясь от тезиса о независимом от "Я" бытии, он вынужден вместо
данного тезиса ввести понятие деятельности "Я", не производимой самим "Я",
т.е. не сознаваемой им. Как видим, решение вопроса о существовании
независимой деятельности он постепенно отодвигает в область проблемы
бессознательного. В целом же мы склоняемся к тому выводу, что "Я" имеет