"Валентин Пушкин, Борис Акимович Костин. Из единой любви к отечеству (Культурно-исторические очерки) " - читать интересную книгу автора

Тысячи шагающих ног, странное сочетание скрипа, звяканья, стука и
гула... Негромкие, но ясно различимые, чуждые голоса... Ему представилось,
что внизу течет медленный непрерывный Поток уродливых существ с горбами
ранцев и стальной щетиной штыков... Еще немного - и султаны на их киверах
заденут подошвы его сапог... Нет, это фантазия, - он невидим, он в
безопасности, ежели счесть безопасным положение разведчика, повисшего в пяти
саженях над неприятельскими штыками.
Между колоннами французов шли пьемонтцы, неаполитанцы, баварцы,
гессенцы, вюртембержцы, голландцы, саксонцы, отдельно ехали польские уланы
князя Понятовского... Сеславин узнавал их по штандартам и покрою мундиров,
Заметил он, что шинели у большинства изодраны, прожжены, заляпаны грязью, у
некоторых поверх мундиров наброшены партикулярные плащи с пелеринами,
мужицкие армяки, женские шали и салопы; кавалерийские и артиллерийские
лошади выглядели истощенными, не отличаясь от костлявых кляч, тащивших
маркитантские фуры...
Глазом опытного военного Сеславин сразу определил: перед ним не
разведывательные отряды, не арьергард, это основная сила огромной армии
захватчиков.
После страшной раны, полученной при Бородине, после западни, которой
оказалась охваченная пожаром Москва, после чувствительного удара под
Тарутином полчища Наполеона уже чувствовали свою неизбежную гибель, но были
еще грозным, боеспособным войском.
С цокотом проплывали кавалерийские эскадроны, тяжело катила
артиллерия - Сеславин насчитал больше пятисот орудий.
Стройными колоннами, соблюдая порядок и интервал между рядами, мерно
шагали солдаты в синих мундирах, красных эполетах и медвежьих шапках...
Сеславин невольно напрягся: зрелище, развернувшееся перед ним, сильно его
взволновало. Досада, гнев, бессильная жажда отмщения поднялись в душе... Он
едва не выдал себя, когда в центре гвардейских полков, в окружении маршалов,
ехавших верхом или в открытых колясках, показалась карета и у окна -
желтовато-бледное, непроницаемое лицо человека в сером сюртуке и черной,
низко надвинутой треуголке.
Что, если удачный выстрел?! Нет, слишком далеко. Бесполезное
геройство... Он не раз доказывал, что готов пожертвовать жизнью, но - не
напрасно. Впрочем, решит ли верный прицел исход войны? И смеет ли разведчик
поступать столь опрометчиво, когда главнокомандующий не осведомлен еще о
движении неприятеля?
Вымахать бы из чащи с гиканьем, свистом, занесенными саблями и
отточенными жалами дротиков... Разворачивая арканы, окружить карету
Наполеона! Да тут ведь и Коленкур, Даву, Мюрат, Бертье, Ней...
Неосуществимая мечта! С малым отрядом не пробиться сквозь гранитные ряды
французской гвардии...
На версты растянулся обоз: фуры с награбленным добром, с больными,
ранеными, маркитантками, проходимцами и барышниками разных национальностей,
с женами и детьми иностранцев, ушедших из Москвы с наполеоновской армией.
Полил дождь, Небо насупилось, пригасило краски, серая завеса задернула
даль. Остроту звуков заглушило монотонным шуршанием и плеском.
Сеславин осторожно спустился и попятился в заросли. Оглядываясь, шел о
полверсты, потом бросился бежать через мокрое, Хлещущее ветками чернолесье.
Отряд ждал его, укрывшись от дождя под деревьями. - Что там, Александр