"Сергей Броккен(Пустынский). Отдельная реальность (не Карлос Кастанеда)" - читать интересную книгу автора

гости. Первой была забежавшая во вторник поэтесса Катя Иссякова. Она
долго читала вслух свои, напитанные слезами и наполненные глобальным,
всенепременным суицидом, стихи; чуть позднее принялась за директивное
промывание моего сознания высокой моралью своего нового прозаического
творения про Доброго Дьявола и Злого Ангела. Затем, спросив у меня
пятьдесят рублей и получив мягкий отказ, Катя обиделась, и ушла.
Иссяковой очень нравится величать своих ближних "детьми". Дура! она
сама полна инфантильности. Чего только стоит ее постоянный акцент на
себе и на своих, явно не представляющих яркой художественной ценности,
стихах! И так происходит в любой компании. Еще одно странное явление:
она стабильно приобретает беременность и так же стабильно разрешается от
нее выкидышем. При таких темпах давно пора узнать, что такое
контрацептивы. Впрочем, временами я начинаю подозревать, что намек на
тяжелое бремя материнства - это лишь проявление подлости Иссяковой,
которая таким образом запрещает людям курить.
После визита Кати позвонила какая-то женщина и задала очень
озадачивший меня вопрос: "Это здесь у вас богослужения проходят?". Пока
разум пытался выйти из положения наиболее остроумно и просчитывал
варианты ответа, тело само сказало "нет" и закрыло дверь. Как я понял
позднее, это решение было наиболее правильным, ибо эта, внешне
безобидная личность, имела под дубленкой большую грудь, стилизованную
звезду Давида и удостоверение на имя Муновой Кристины Соломоновны,
старшей преподобной свидетельницы Тетраграмматона в нашем городе.
Обычно, если человек хоть на секунду задерживался в дверях, один на один
со "свидетелями", то его тут же закидывали философскими вопросами,
вручали брошюру издательства "Пограничный пост" под названием "Так
говорил Тетраграмматон". В названии неясно прослеживалось влияние
Фридриха Hицше. Потом жертву приглашали на богослужение. Теперь каждую
неделю к ней будут ходить братья во Тетраграмматоне: читать
душеспасительные книжки, а потом стыдить за малые взносы в пользу церкви
и облюбовывать уютную квартиру неофита.

Взяв с полки абсолютно новую, но уже запорошенную пылью, книгу "Карл
Густав Юнг и аналитическая психотерапия", я сварил кофе, зашторил окна
и, усевшись за стол, начал читать. Сначала мне как будто был понятен
смысл бегущих перед глазами строк, но в какой-то момент я поймал себя на
том, что мой мозг странным образом переплел фразу "всплывающие символы",
которую я прочел на предыдущей странице фолианта, и некие свои,
параллельные, мысли. Так как ленивый разум не пожелал сосредоточиться, я
постепенно ушел в омут забытья.
Вздрогнул и очнулся я от боя часов, сообщивших о двух новых фактах.
Во-первых, граница между днями уже пройдена, и настало Завтра.
Во-вторых, было два часа ночи. Вслед за эхом этих тоскливых ударов
кто-то спросил:
- В кого веруешь, друг мой?
Когда этот вопрос был задан повторно, я осознал, что он доносился
отнюдь не из радиоприемника и не принадлежал ежедневному проповеднику
одной из заморских церквей, а обращен исключительно ко мне. Как водится,
голова моя развернулась сначала налево, потом направо. Вслед за этим
пришлось встать и заглянуть под стол и кровать. Убедившись в безлюдности