"Владимир Пузий. Единственная дорога" - читать интересную книгу автора

сад, что был за дверцей, потом - на меня, потом - снова на сад.
- Это все... Откуда? - спросил он хриплым от волнения голосом.
- Не знаю, - откровенно признался я. - Всегда здесь было.
Он никак не решался шагнуть через порог наружу, и пришлось легонько
подтолкнуть его в спину. Гость вышел в сад и снова застыл.
- Боже, как такое может быть?.. - прошептал он. - Деревья, листья.
Яблоки, виноград - посреди пустыни.
- Там еще и озерцо есть, - сообщил я, попыхивая трубочкой. - Ступай,
искупайся. Устал ведь, небось? дорога неблизкая.
- Да, - растерянно произнес он. - Да, дорога... неблизкая.
И пошел неуверенными шагами к озеру, пригибаясь, когда перед ним
возникала вдруг какая-нибудь ветка. Они все так: не отводят их руками, а
именно пригибаются, словно боятся прикоснуться, словно опасаются, что от
этого всё исчезнет, и они опять окажутся там, откуда пришли - в пустыне, в
горах, в море, посреди дикого леса или где-нибудь еще. Я наблюдал за ним,
прислонившись к дверному косяку и мерно выпуская к небесам колечки дыма.
Потом развернулся и пошел в дом - не хватало еще, чтобы подгорела каша.
Человек вернулся мокрый и свежий, он прошлепал босыми ногами по доскам и
примостился на лавке за столом.
- Я... одежду там повесил сушиться, на заборчике, - он неопределенно
махнул рукой, потом зябко повел плечами. - Ничего, что я... на заборчике?..
- Все правильно, - кивнул я. - Ну-ка, поглядим, какой ты мастер за
столом?
С этими словами я поставил перед ним дымящийся горшок с кашей и налил в
миску бульона, положил большую деревянную ложку. Сам сел напротив, глядел,
как он ест, и ждал.
Ел гость долго - сначала торопливо, потом со смаком, выуживая из миски
самые крупные куски мяса; несколько раз просил добавки - я накладывал еще.
Наконец он облизал и отложил в сторону ложку, расслабленно откинулся на
лавке, закрыл глаза. И заснул. Я кивнул: тоже правильно. Нет ничего лучше
после долгих и страшных переживаний, чем поспать. А я тем временем приберу
в доме, посуду вымою, бельишко его - просохнет - подлатаю. Это ведь он
думает, что пути конец, а на самом-то деле...
Пришел вечер, принес с собой прохладный воздух и пение сверчков, в саду
сразу стало уютно и спокойно. Я сидел на скамеечке у заборчика и штопал
одежду путника. Забор у меня в саду чудной: вроде бы и не высокий, а
попробуй заглянуть на ту сторону - ничего не увидишь.
Однажды я специально приволок из дома стол, поставил рядом, залез на
него. А по ту сторону обнаружил лишь обрыв - глубокий, до краев наполненный
туманом, словно небесным молоком. В другой раз там был лес. Ну и еще много
всякого там бывает, за заборчиком, только смотреть на то мне теперь без
надобности - поумнел. К чему душу бередить?
- Добрый вечер, хозяин, - сказал за моей спиной гость. - Хорошо здесь у
тебя. Так бы жить и жить вечно, никуда бы отсюда не уходить.
Оставишь меня?
Я горько усмехнулся, да было темно уже, он не разглядел. Всегда они так:
"хорошо бы здесь жить вечно". А к утру все меняется.
- Оставлю, - сказал я. - Почему не оставить? Да ты присаживайся, бери-ка
во-он там стульчик, садись, рассказывай, кто таков, откуда путь держишь.
Если, конечно, хочешь рассказывать. А не хочешь - не рассказывай.