"Владимир Пузий. Вся наша жизнь (роман)" - читать интересную книгу автора

повествованием. Прошу вас, следуйте за мной.

Он развернулся и стал подниматься по лестнице. Мы последовали за ним,
благоговейно притихшие и готовые погрузиться в романтическую атмосферу
былого.

К сожалению, это погружение началось буквально с первых шагов. По
непонятной причине хозяева Башни решили не тратиться на сооружение здесь
лифта или другого подъемного устройства, и мы вынуждены были идти наверх
пешком.

Впрочем, лучше так, чем подземными путями да в полной темноте, -
подумалось мне. - Ведь когда-то даже этой лестницы не было, а все четыре
башни, расположенные в ущелье, имели лишь два входа, - по одному на каждую
сторону, - и начинались они где-то аж в долине Ханха. Это потом уже в стене
вырубили лестницу, - когда Крина потеряло свое стратегическое значение.

Делавшие ее позаботились об усталых путниках: через равные промежутки
ступеньки чередовались небольшими площадками, на которых можно было
остановиться и перевести дух. Мы честно останавливались и переводили.

Площадки, в отличие от самой лестницы, были оборудованы невысокими
металлическими ограждениями. Я подошел к краю, прислонился к холодной
трубке и, перегнувшись, посмотрел вниз. Автобус, который привез нас сюда,
уже почти выехал из ущелья, и можно было различить только его ярко-желтую
крышу. Далекий чуть слышный рев мотора с трудом пробивался через мощные
завывания ветра.

Солнце садилось, и в Крина стало темнее и прохладнее. В сумерках дно
ущелья просматривалось плохо; там зашевелились тени, и казалось, это духи
древних воинов пришли сюда, чтобы поприветствовать на свою современницу. Я
поежился и взглянул на повествователя. Старик стоял в стороне от группы и
смотрел туда же, куда и я, - вниз. Его загорелое лицо в накатывающейся
темноте выглядело совсем черным, только развевались на ветру седые пряди.
Мугид словно забыл о том, где он и кто он: безжизненно повисли руки, и
взгляд устремился в одну точку, наблюдая нечто, скрытое от нас,
не-повествователей. Потом старик вздрогнул и, извинившись, повел нас
дальше.

Теперь мы были даже рады продолжить восхождение, потому что на лестнице
стало ощутимо холоднее. К тому же, не знаю, как других, - меня смущал вид
вечернего Крина. Было в нем нечто мистическое, древнее, - вызывавшее из
самых глубин памяти тот давний, детский, казалось, навсегда побежденный
страх перед темнотой.

Оставшийся путь мы преодолели значительно быстрее, и вскоре Мугид
распахнул перед нами высокие металлические створки, за которыми были тепло
и свет. Мы ввалились в большой гулкий зал, который освещали изготовленные в
виде факелов лампы. Вообще, интерьер гостиницы был стилизован под
древнеашэдгунский: на стенах висели старинные гобелены, копии мечей и