"Владимир Пузий(АРЕНЕВ). Карандаш с полустертой надписью (цикл "Киевские истории ")" - читать интересную книгу автора

Нет, сомневаюсь.
- В чем именно сомневаетесь? Что придумают?
- Что получатся у них эти "точечные удары". Чего-то напортачат и взлетим
всей планетой на воздух.
Хмыкает и поправляет себя:
- То есть, не на воздух, а в космос. Хотя, какая в сущности... Вы вот
лучше скажите, что там Нострадамус - на самом деле обещал войну?
Здоровяк кивает, во рту у него утвердительно хрустит огурец: "Обещал".
Некоторое время молчат.
Выпивают, закусывают, выпивают, закусывают. За окном проносится встречный,
на несколько секунд заслоняя солнце.
- Скажите, - решается почти-старик, - вы верите, что одному человеку дано
изменить историю?
Встречный проехал, в вагоне посветлело.
Здоровяк недоуменно пожимает плечами:
- Так ведь примеров - тьма. Возьмите Христа. Возьмите Магомета. Возьмите,
наконец, Гитлера. А почему вы?..
- Я ведь почему спрашиваю, - перебивает его почти-старик. - Эта война. И
жара эта дурацкая. Все одно к одному, - он вытирает рукой вспотевшее лицо,
откидывается. - Все одно к одному. Но ведь не может быть, чтобы... -
вздыхает и наклоняется к собеседнику: - Представьте себе: карандаш.
Обыкновенный такой карандаш, черный, с золотистыми буквами на одной из
граней. Буквы, правда, не все читались, краска стерлась. Можно было
разобрать только "кар...д...ш вол...ный". И все. Нашел я его на почте -
валялся на столике, рядом с бланками. Я подписку оформлял, сел, значит,
взял сначала карандаш, потом сообразил, что нужно ж ручкой заполнять - ну
и сунул его в карман. На автомате, мне ж он триста лет не нужен, что я,
вор, что ли? Но заметил только дома. Выложил на тумбочку рядом с
телефоном, собирался занести обратно на почту. На буквы внимания поначалу
не обратил. Приготовил себе ужин (я один живу, вот уже два года будет, как
жена умерла), ужин, значит, приготовил и сел телевизор смотреть. А тут -
телефонный звонок. Оказывается, старинный приятель - и мы с ним болтаем
несколько часов кряду. А я, знаете, люблю, когда по телефону говорю,
всякие узоры на бумаге выводить. У меня даже специальные лежат листочки,
чтобы было где. И вот я разговариваю с Петрпалычем, разговариваю, а сам
малюю всякие там заборы и прочую дребедень. Малюю-малюю, потом ладонью на
минутку прикрыл - и чувствую: заборы вроде выпуклые стали! Посмотрел -
точно, как настоящие.
Я сначала списал на тени, на сумерки - в комнате как раз потемнело, а
потом мы договорили-таки, попрощались и я включил свет. И вот,
представьте, лежит на листке бумаги самый настоящий заборчик высотой в
спичечный коробок, а длиной - сантиметров десять. Из досочек, но без
гвоздей - поэтому когда я попробовал его поднять, он и распался на эти
досочки. Вот что бы вы подумали?
- То есть? - не понял здоровяк. Кушать он давно перестал, ополовиненную
бутылку предусмотрительно отодвинул подальше от соседа и смотрел на него
настороженно: вот, мол, ведь как бывает - угостишь человека, а у того
крыша и едет, не спросясь разрешения.
- Ну если бы с вами такое случилось, - уточнил почти-старик.
- Со мной такое не случается, - со значением произнес здоровяк.