"Владимир Пузий(Аренев). Смерть Харона" - читать интересную книгу автора

"Тогда пришлю за нею Ареса. Он отнесет ладью в Аида царство. Ты ж дождись
здесь брата и вслед за ним спускайся к Ахерону. Там буду ждать вас".
Зевс прощальный жест бросает, словно кость - собаке старой, и покидает
кузницу. Гефест блестит глазами, провожая гостя копьеподобным взглядом.
Дверь закрылась.
Кузнец садится на скамью, в углу, и начинает ждать.

* * *

Огонь почти потух в вспотевшем горне.
Стук в дверь.
Хромая тень ворчит: "Открыто".
"Позволь?" - вторая тень, в гребнистом шлеме, величественная, зашла и
встала, как будто не решается ступить навстречу тени первой. "Я пришел".
"Ладья - вон там".
"Я вижу. Я... Гефест, я рад, что ты вернулся".
"Я - тем паче. Но только милость или извиненья мне не нужны; подачки - не
нужны! Бери ладью и уходи-ка вниз, к Аиду. Я отправлюсь следом".
"Что же, смотри, Кузнец. Такая отчужденность, возможно, в собственных
глазах тебя и делает страдальцем-Прометеем, но только..."
"Прочь!" - хромая тень змеею взвивается. "Бери ладью - и прочь!"
Уходит гребнешлемый.
Тень садится обратно на скамью.
"Как ты был прав, соперник мой проклятый! Как ты был невероятно прав!
Когда титан решил огонь украсть, он мне, Гефесту, сказал: "Пойдем, Кузнец.
Пойдем со мной". Я отказался. Страх, тот рабский страх за собственную
участь, за покой, который властвует безудержно над миром, - тот страх
меня, Гефеста-Кузнеца! - сковал цепями. И - я отказался. Как часто я потом
жалел об этом, но Время не умеет замирать на месте иль идти назад. Дела
(или бездействия) все наши безвозвратны. И Прометей сегодня - на Кавказе,
а я - опять вернулся на Олимп, чтобы в Аид спуститься.
И спускаюсь.
Уже иду".
Заснул огонь.
И тень во тьме растаяла.

* * *

Над водами реки струится крик, как будто здесь, на берегу, собрались все
птицы мира; потеряв птенцов, они тоскуют; их тоска, сгущаясь, становится
похожею на дым, на руки и на плечи оседает и гнет к земле бесплотные
фигуры теней умерших. Крик - прощальный гимн Харону, перевозчику-уроду;
крик - песнь отчаявшихся, что и в смерти забвенья не нашли. И в этот крик,
как в снег - горячий меч, вошла фигура с блестящею ладьею на руках.
Фигура хромоногая глядит на это действо издали: умерших толпа раскрылась
раковиной дивной, и гребнешлемый опустил ладью на волн ладони едкие. Она,
качнувшись, заплясала на воде листком осенним.
Вздохом облегченья ответствует толпа теней: "Сбылось! Харон воскреснет, он
воскреснет снова, чтоб нас перевозить".
Качает Арес в шлем убранною головой: "Харон уж не восстанет из небытия. Но