"Александр Иванович Пыстин. Солдат всегда солдат " - читать интересную книгу автора

при необходимости к старшему через младшего по чину и наоборот, и даже, как
попроситься в туалет, если стоишь в строю или на занятиях. Но в конце все же
сказал, что все это так, пока мы в запасном полку.
Чуть позже появились еще три младших лейтенанта. Они были еще моложе,
чем Ледовой. Появились и сержанты, которые стали командовать отделениями, но
старшина был самым авторитетным после лейтенанта Ледового. Остальные были
вроде нас, или вроде адъютантов Ледового и Дерягина.
Спустя месяц, когда мы уже были похожи на красноармейцев, знали свои
отделения и взводы, я получил извещение на посылку. Вместе со старшиной,
почему-то, мы пошли на почту, где девчата, глядя на меня, рассмеялись,
потому что я был такой маленький, стеснительный, плохо говорящий по-русски и
писклявый. Старшина тут же по-боевому сказал: "Не всем же быть такими
бойкими, как я! Надо выдать посылку". Но когда спросили, откуда посылка, я
сказал, что с Коми АССР. Когда выдали посылку, я удивился: "Кто мне мог
послать посылку с Троицке - Печорского района?". Получили, у старшины в
каптерке открыли, и прочитав вложенное письмо, я растерялся. В письме
кланяются мне: "жена", "трое детей по именам" и еще целый список "родных".
Тут стало ясно, что я получил чужую посылку, которая лежала на почте уже
месяц. Возвращать открытую посылку было неудобно. Дерягин посоветовал
оставить содержимое в его каптерке и расходовать по надобности и по
потребности. А в посылке кроме письма было: 33 пачки махорки "Белка", 10
пачек папирос "Красная Звезда", носовые платки, теплые носки и рукавички
домашней вязки. Все это было к месту. Табачок мы курили почти всей ротой до
ухода на фронт, пять пачек махорки дал лейтенанту Ледовому для обмена на
часы наручные, папиросы курил сам старшина и иногда давал новым взводным.
Так мы подружились со старшиной, который до самой смерти относился ко мне
как к близкому и много раз выручал, и я бы сказал, по-отцовски беспокоился,
как за самого маленького по росту в роте. Иногда доставались лишний кусок
хлеба, сахара и т.п., что было очень кстати.
В первый месяц, после домашних харчей, скудной нормы солдата крайне не
хватало при упорной работе, беготне и мучительной учебе. С 6 часов утра и до
10 часов вечера нас гоняли, занимались строевой подготовкой, на тактических
учениях в болотах Архангельской области, в походах с имитацией встречных
боев, в отдельные дни до 40 километров, имитацией прочесывания болот и лесов
от вражеского десанта.
Часто совершали многодневные походы с ночлегом в лесу, в сделанных нами
на скору руку шалашах, с форсированием речушек и овладением поселков вроде
Лайдок, Сосногерока, Молотовск и своего же местонахождения полка Рикасихи.
Люди часто сваливались с ног, а иногда и попадали в госпиталь от истощения.
И как вернуть мужчине ту энергию, что потерял при таких интенсивных
мучениях - учебе, от чечевичного супа с мерзлой картошкой, где мясом или
рыбой чаще суп и не пахнет. А вместо постного второго блюда давали пшенную
кашу или просто картофельное пюре из мерзлой картошки или жиденькую кашу из
перловой крупы. Буханку хлеба делили ниткой на 10-12 человек или один
сухарик. Тут-то "отцовская" забота старшины Дерягина очень была кстати. Он
иногда давал лишний сухарик или кусок хлеба, кусочек сахару или лишний
черпачок каши, пошлет в наряд в комсоставовскую столовую, где поварихи
накормят досыта.
Были случаи, когда Дерягин, вместо многодневных походов и учений с
ротой или с батальоном, оставит тебя дневальным в казарме, где, безусловно,