"Марио Пьюзо. Четвертый К" - читать интересную книгу автора

церковь обязательно канонизирует Папу, которого он собирался убить. Так
что он породит нового святого. Как он их всех ненавидит! Всех этих Римских
Пап: Папу Иннокентия IV, Папу Пия, Папу Бенедикта - всех их, причисленных
к лику святых, любителей богатств, гонителей истинной веры в свободу
человека, этих напыщенных колдунов, прикрывающих мирские страдания своим
невежеством, надругательством над легковерными душами.
Он, Ромео, один из Первой Сотни Христов Насилия, поможет разрушить
эту пошлую магию. Первая Сотня, которую грубо именуют террористами,
действует в Японии, Германии, Италии, Испании и даже в Голландии, стране
тюльпанов. Не имеет значения, что Первая Сотня не распространилась в
Америке. В этой стране демократии, родине свободы есть только
революционеры-интеллектуалы, которые теряют сознание от одного вида крови.
Они взрывают свои бомбы в пустых домах, после того как предупреждают
людей, чтобы те покинули здание; они думают, что, публично совокупляясь на
ступеньках общественных зданий, они совершают акт идейного протеста.
Презренные людишки! Не удивительно, что Америка не дала ни одного человека
в Революционную Сотню.
Ромео прервал дневную дрему. Какого черта! Он ведь даже не знает,
насчитывается ли там сто человек. Их может быть пятьдесят или шестьдесят,
а Сотня - это просто символическая цифра. Но такие символы завораживают
людей, прельщают средства массовой информации. Единственно, что ему
действительно известно, это то, что он, Ромео, является одним из Первой
Сотни, как и его друг и товарищ по заговору Ябрил.
В одной из многочисленных церквей Рима зазвонил колокол - было около
шести вечера Страстной пятницы. Через час появится Ябрил, чтобы проверить
всю подготовку сложной операции. Убийство Папы будет первым ходом в
блестяще задуманной шахматной партии - целой серии дерзких актов, радующих
романтическую душу Ромео.
Ябрил был единственным человеком, перед которым Ромео трепетал и
физически, и душевно. Ябрил знал вероломство правительства, лицемерие
законных властей, опасный оптимизм идеалистов, потрясающую веру в иллюзии
даже у самых преданных террористов. Но самым главным было то, что Ябрил
являлся гением революционной борьбы. Он презирал мелкое сострадание и
детскую жалость, испытываемые большинством людей, и видел только одну цель
- будущее освобождение человечества.
К тому же Ябрил был беспощаднее, чем мог оказаться даже Ромео. Ромео
лишил жизни много безвинных людей, предал своих родителей и друзей, убил
судью, который однажды защитил его. Он понимал, что политические убийства
могут быть проявлением душевной болезни, и готов был заплатить такую цену,
но когда Ябрил сказал ему: "Если ты не можешь бросить бомбу в детский сад,
ты не настоящий революционер", Ромео ответил: "Этого я никогда не смогу
сделать".
Но Папу Римского убить он может.
И несмотря на это, темными римскими ночами ужасные маленькие
чудовища, зародыш страшных сновидений, покрывали его тело ледяным потом.
Ромео вздохнул и вылез из постели, чтобы успеть принять душ и
побриться до того, как появится Ябрил. Он хотел, чтобы Ябрил оценил его
опрятность как добрый знак того, что дух его стоек перед лицом
предстоящего испытания. Ябрил, как многие сластолюбцы, любил, чтобы все
вокруг блестело. Ромео, подлинный аскет, мог жить и в дерьме.