"Марио Пьюзо. Четвертый К" - читать интересную книгу автора

Ябрил с отвращением отметил, как грязно в доме. В жилой комнате
валялись немытые тарелки и стаканы, повсюду были разбросаны остатки пищи,
пол завален газетами. Группа Ромео состояла из четырех мужчин и трех
женщин, все они были итальянцы. Женщины отказывались прибирать в доме, так
как это противоречило их революционному убеждению, что во время подготовки
к операции мужчины должны делить с ними домашние хлопоты. А мужчины, все
до одного студенты университета, хотя и разделяли эти убеждения, но были
избалованы своими материями и, к тому же, знали, что после того, как они
покинут этот дом, дублирующая группа очистит его от всех следов их
пребывания здесь. По негласному соглашению на грязь не обращали внимания.
Это раздражало одного только Ябрила.
- Ну и свиньи же вы, - сказал он Анни.
Она посмотрела на него с холодным презрением и ответила:
- Я не домашняя хозяйка.
И Ябрил тут же оценил ее по достоинству: не боясь ни его, ни вообще
кого-либо, она обладала истинной верой и готова была взойти на костер.
Колокола тревоги в его мозгу смолкли.
Ромео, такой красивый, такой оживленный, что Анни даже отвернулась,
сбежал по лестнице с неподдельной радостью, обнял Ябрила и повел его во
внутренний двор, где они уселись на низкую каменную скамью. Ночной воздух
был напоен ароматом весенних цветов, до их слуха доносился отдаленный гул,
крики и разговоры множества тысяч пилигримов на улицах Рима в последний
день Великого поста. И весь этот гул покрывал то усиливающийся, то
затихающий звон колоколов сотен церквей, приветствующих наступающее
Пасхальное воскресенье.
Ромео зажег сигарету и произнес:
- Наше время наконец пришло, Ябрил. Неважно, чем все это кончится, но
наши имена навсегда останутся в памяти человечества.
Ябрил мог только посмеяться над этим высокопарным романтизмом,
поскольку сам он испытывал легкое презрение к жажде личной славы.
- Останутся... как символы позора, - съязвил он.
Ябрил думал об их объятии. Как он представлял, это было объятие двух
людей одной профессии, но отравленное ужасной памятью, словно они были
отцеубийцами, стоявшими над телом убитого ими отца.
Поверх каменной стены во внутренний двор проникал тусклый свет, но
лица их оставались в темноте.
- В свое время, - продолжал Ромео, - люди узнают про нас все. Но
поверят ли они в наши мотивы? Или будут считать нас душевнобольными?
Впрочем, какого дьявола, поэты будущих времен поймут нас.
- Сейчас нас это не должно волновать, - заметил Ябрил.
Его всегда смущало, когда Ромео начинал принимать театральные позы,
что заставляло сомневаться в его решительности, хотя тот и доказывал ее не
раз. Несмотря на свою привлекательную внешность, Ромео был по-настоящему
опасным человеком. Ромео слишком бесстрашен, Ябрил, возможно, чересчур
хитер.
Примерно год назад они вместе шли по улицам Бейрута. На дороге
валялся коричневый бумажный пакет, просаленный находившейся в нем когда-то
едой и, по всей видимости, пустой. Ябрил обошел его стороной, а Ромео
поддал ногой и отшвырнул в канаву. Сработали разные инстинкты: Ябрил был
уверен, что все на этой земле таит опасность, Ромео по своей наивности был