"Марио Пьюзо. Арена мрака " - читать интересную книгу автора

присобаченная раковина, над которой темнела картина в коричневых и
темно-зеленых тонах. Женщина с зачесанными назад волосами выталкивала двух
ребятишек в соседнюю комнату. Но, обернувшись на вошедшего, она выпустила
детей из рук. Обитатели квартиры молча смотрели на Моску и ждали, что он
скажет.
Он отдал немцу голубое удостоверение. Тот взял его и спросил,
задохнувшись:
- Да?
Моска сказал:
- Вам не надо ходить в полицию. Забудьте о случившемся.
Суровое лицо немца побелело. Чувство облегчения, страх, шок от
пережитого, визг тормозов джипа, остановившегося у его дома, - все
смешалось в его сознании, и яд ожег ему кровь. Он дрожал. Ему на помощь
бросилась жена и усадила его на деревянный стул у стола.
Моска, смутившись, сказал женщине:
- Что такое? Что с ним?
- Ничего, - ответила она деревянным голосом. - Мы решили, что вы
приехали забрать его, - ее голос дрогнул.
Заплакал мальчик. На его личике был написан испуг, точно стены его
маленького мирка вдруг рухнули. Моска, думая, как бы его успокоить, шагнул
к нему и протянул плитку шоколада. Ребенок еще пуще перепугался и
истерически зарыдал на высоких нотах, так что его вопли стали почти
неслышными. Моска выпрямился и беспомощно взглянул на женщину. Она подала
мужу стаканчик шнапса. Пока он пил, женщина бросилась к ребенку, ударила
его по губам и взяла на руки. Ребенок затих. Немец, все еще сильно
волнуясь, сказал:
- Подождите, пожалуйста, подождите, - и почти побежал к буфету, достал
оттуда бутылку шнапса и еще один стаканчик.
Он наполнил стакан шнапсом и едва ли не силой всучил его Моске.
- Это была ошибка, просто ошибка. Понимаете, я подумал, что эти дети
досаждают вам. Я не хотел вмешиваться.
И Моска вспомнил, как отчитывал этот немец двух ребятишек на площади -
сердито, но в его голосе слышался стыд, словно он сам был повинен в
унижении этих детей.
- Все в порядке, - сказал Моска. Он не притронулся к шнапсу и хотел
поставить стакан на стол, но немец схватил его за руку и заставил выпить.
Забыв, что на него смотрят жена и дети, немец, словно умоляя даровать
ему жизнь, продолжал сбивчиво говорить:
- Я никогда не был нацистом. Я вступил в партию только для того, чтобы
мне сохранили работу, все типографские рабочие должны были вступать в
партию. Я платил взносы. Вот и все. Я не был нацистом. Пейте. Это хороший
шнапс. Пейте.
Я этим лечусь.
Моска выпил и направился к двери, но немец опять удержал его. Он
схватил его за руку и стал трясти.
- Я очень благодарен вам за вашу доброту. Это от чистого сердца. Я
никогда этого не забуду.
Я всегда говорил, что американцы хороший народ. Добрый народ. Нам,
немцам, повезло. - Он в последний раз пожал руку Моске. Его голова тряслась
от нервного напряжения и от радости, что все кончилось.