"Шарлин Рэддон. Навеки моя " - читать интересную книгу автора

раздумывает.
- Означает ли это, что если я до вас дотронусь, вы будете ощущать то
же, что и я?
Он задрожал от возбуждения от одной мысли о том, что она может
потрогать его:
- Да, я буду ощущать то же самое.
Как будто бы задавшись целью испытать его, она положила ему руку на
грудь. Она гладила его лицо, ерошила ему волосы на груди и поглаживала
твердые мускулы. Когда ее рука передвинулась ниже, и пальцы скользили под
простыни, прикрывавшие его живот, он закрыл глаза и сжал губы.
- Я делаю вам больно? - спросила Эри.
Ответом ей послужил странный сдавленный звук, наполовину стон,
наполовину смех:
- Нет, нимфа, не больше, чем мое прикосновение причиняет боль тебе, - в
доказательство он положил свою сильную руку на впадинку между ее бедрами,
зарывшись кончиками пальцев в волосах.
Губы Эри раздвинулись в беззвучном выражении удовольствия, и она
прикрыла глаза:
- Вы меня убедили.
- И ты меня, - он поцеловал ее. - Я убежден, что ты - самая прелестная,
самая соблазнительная нимфа из всех, кого я когда-либо знал.
- А скольких нимф вы знали? - спросила Эри, нахмурившись.
Бартоломью провел пальцем, а потом и языком по ее припухшим губам:
- Только тебя.
- Но вы... занимались внесением семени с другими женщинами, правда?
- Я женат, Эри.
- Кроме жены, я имею в виду.
Бартоломью вздохнул, видя, что она спрашивает серьезно. И тем не менее,
он был рад, что Эри ревнует:
- Да, до моей женитьбы у меня были другие женщины, но ни одна из них
для меня ничего не значила.
- А я что-нибудь для вас значу?
- О, Эри! Милая, невинная моя Эри! - он прижался лбом к ее лбу,
раздумывая, как бы ответить ей, чтобы не испортить их отношений. - Не
спрашивай об этом. Не потому, что ты ничего не значишь для меня - это
неправда - а потому, что никто из нас не может позволить себе стать для
другого больше, чем другом.
Эри переплела пальцы у него на затылке:
- Но вы для меня уже больше, чем друг, Бартоломью. Я люблю вас.
Бартоломью застонал. Ее слова прозвучали, как удар молнии, проникая в
самую его душу и заставляя ее петь и одновременно сжиматься от страха за
будущее, которое было им уготовано.
- Не говори так, нимфа. Я - первый мужчина, которого ты узнала
по-настоящему. Когда-нибудь тебе захочется взять свои слова назад.
- Никогда. Любите меня, Бартоломью. Доставьте мне обещанное
удовольствие, - ее голос дрожал от сдерживаемых эмоций. - На
одну-единственную сегодняшнюю ночь давайте вообразим, что завтра не
наступит.
С радостью, замешанной на чувстве вины, он уступил, целуя ее глаза и
ощущая на губах соленую влагу.