"Карл Радек. Что дала октябрьская революция." - читать интересную книгу автора

варваров" и которые теперь начинают нерешительно, неуверенно возвращаться,
они рассказывают о потрясающем впечатлении, которое производят на них
первые красноармейцы, которых им приходится видеть на пограничных станциях.
Хамы, интеллигентская сволочь видят, понятно, только растрепанные
вагоны, грязь, но люди повдумчивее видят другие лица, чем их в прошлом
видели в армии. Шинель красноармейца хуже старой царской шинели, сапог
часто нет, но крестьянская молодежь, носящая теперь винтовку для защиты
республики под фантастическим названием РСФСР, другая, чем запуганный
серый скот царской армии. В этом убеждается всякий, кто приходит в
соприкосновение с крестьянской молодежью.
Армейские люди могли бы книги писать об этом; я, штатский, расскажу
только мелочь. Приехав в Петроград в годовщину смерти Урицкого, я узнал от
товарищей о параде петроградского гарнизона на плацу Урицкого. Я
отправился посмотреть.
Чтобы пробраться на площадь, надо было пройти расставленные
красноармейские караулы. Я пред'явил ВЦИК-ский билет красноармейцу,
который, признав мое право на участие в параде, сказал мне, что надо мне
обойти площадь кругом, ибо в этом месте ему нельзя никого пропускать. Я
погорячился и - нечего грех скрывать - начал ругаться на нелепое
распоряжение, ибо без всякой помехи для демонстрации я мог пройти в том
месте. Красноармеец остановил меня, заявляя ясно и твердо, что ему на
карауле разговаривать не полагается, что ему дан приказ и он его
исполняет. Проходящие военные товарищи, которые меня узнали, об'яснили
ему, что он должен меня пропустить, как члена ВЦИК, но красноармеец не
уступил. Поняв, что он прав, я, понятно, пошел кругом и начал
расспрашивать товарищей, кто несет караул, будучи убежден, что это,
вероятно, какой-нибудь полк из рабочего состава. Товарищи руководители
об'яснили мне, что полк почти крестьянский. Я подвел их после к
караульному, с которым имел столкновение, и мы удостоверились, что он
крестьянский сын, что он в Петрограде только с момента вступления в
Красную армию.
Нас очень часто пугают серым Наполеоном, пугают самосознанием со
стороны крестьянина, которому не нужна будет опека пролетарской диктатуры
после того, как он получил землю. Это все очень умно выдуманные страхи,
более умные, чем когда пугали нас штыком Антанты. Но если вопрос о
пределах русской революции будут решать многие элементы как русские, так и
международные, то одно ясно - социалистическое развитие еще более, чем
буржуазное, невозможно на почве азиатчины, на почве тупого средневекового
крестьянства. Оно возможно только на почве пробуждения крестьянства к
самостоятельной жизни. И Советская Россия должна приветствовать это
пробуждение крестьянства, как одно из важнейших условий ее окончательной
победы. Понятно, что крестьянство не пролетариат, и очень весело, когда
этому хотят учить нас, марксистов, господа эс-эры, которые строили всю
свою историю на каше из крестьянства и пролетариата. Если пролетариат не
сможет делом доказать крестьянину, что для него выгоднее господство
пролетариата, чем господство буржуазии, то пролетариат власти не удержит.
Но он сумеет это доказать только думающему крестьянству, новому
крестьянству, и не сумел бы этого доказать крестьянству средневековому,
которому ничего нельзя было доказать, которое могло быть только рабом.
Никто еще не считал рабство основой социализма.