"Йордан Радичков. Жаркий полдень" - читать интересную книгу автора

вынуждены были задержать скорый поезд из-за того, что не прошел 704-й.
Дежурный объяснил, что 704-й еще не пришел, что он вышел с предыдущей
станции больше часа назад, что начальник станции выехал ему навстречу на
моторной дрезине, но что и он пока не вернулся и все это очень тревожно.
- Это черт знает что! - кричал в трубку голос с соседней станции.
- Именно! - ответил дежурный.
Но сосед пропал. Дежурный слышал в трубке какие-то далекие голоса,
паровозные гудки и потом - новый голос, немного сиплый и почему-то очень
строгий, хотя, может быть, строгим он показался дежурному из-за жары и
волнения.
- У вас есть ручная дрезина? - спросил сиплый голос.
- Есть, - ответил дежурный. - Двухрычажная.
- Так возьмите ее! - сказал сиплый голос - Двигайте на дрезине, надо же
выяснить, что случилось. Вдруг там катастрофа? Как вы можете сидеть сложа
руки и ждать? Вы слышите?
- Да, слышу, - сразу упавшим голосом ответил дежурный.
Он выскочил из аппаратной и стал объяснять офицерам, что, видно,
произошло несчастье и надо ехать на ручной дрезине. Просто загадка - это
исчезновение поезда, да еще и мотодрезина не возвращается.
Вскоре несколько солдат, выкатив из-за склада дрезину, поставили ее на
центральный путь, и в нее сели дежурный по станции и трое офицеров. Двое из
них начали тянуть на себя и толкать рычаги, и дрезина, лениво и сонно
постукивая, покатила на запад. Капитан, сидевший впереди, то и дело подносил
к глазам бинокль, но, кроме венца Черказских гор и расплавленного воздуха,
ничего не видел.
- Все-таки выясним, в чем дело, - сказал капитан. - Состав не мог
испариться.
Офицеры, сидевшие сзади, работали рычагами, дрезина наконец проснулась
и, набирая скорость, живее затарахтела на стыках раскаленных рельсов.
Капитан смотрел в бинокль, но нигде не было даже малейших следов дыма.
Если бы поезд жил, они увидели бы, как дымит его душа.
Станция Н. притихла, все уселись в тени на перроне, солдаты залезли под
платформы, машинисты обоих паровозов открыли клапаны, топки гасли. Солнце
передвинулось на небе и начало своей страшной линзой скручивать листья на
деревьях, сверкая в антраците открытых складов топлива, - в этот жаркий
полдень оно одно властвовало над пустой станцией, притихшей, растерянной,
озадаченной, исполненной ожидания.
Колокольчики на станционном здании, раскачивая языками, призывно
звенели, аппарат непрерывно стрекотал, и любопытные, заглядывавшие в
открытую дверь, видели, как ползет и наматывается лента, как механический
карандаш пишет свои тире и точки, но никто не понимал этой постукивающей
азбуки. Аппарат на минуту-две умолкал, потом опять начинал стучать, нервно,
отчаянно, словно кого-то звал, но кто мог откликнуться на его призыв?
Та, та, та, та-та! Та-та, та!
Колокольчики дергались и звенели, около аппаратной толпилось все больше
людей, они все пристальней всматривались в ленту, и аппарат словно стучал у
них в висках, как стучала в висках жара, стучала тишина и нарастало
ожидание - мотодрезины, дрезины с дежурным и офицерами, пассажирского
состава, пропавшего в пути между двумя станциями, - нарастало, накручиваясь,
как лента на диск.