"Сергей Радин. Лехин с Шишиком на плече" - читать интересную книгу автора

себя не то взломщиком, не то шпионом. Попадись навстречу милиционер да
поинтересуйся содержимым Лехиной сумки... Нда, будет весело!

К вышеперечисленному призраки добавили ножи: один кухонный - крепкая
деревянная рукоять и тонкое лезвие с заостренным кончиком; второй -
складной, лезвия, штопор и даже ножницы которого неожиданно умилили
Касьянушку, так что призрак то ли замурлыкал над ножом, то ли запел. Лехину
пришлось несколько раз вытащить лезвия и спрятать в рукоять, чтобы
Касьянушка насладился удивительным зрелищем.

Еще добавили моток бельевой веревки, к нему - крепкий штырь и молоток.
Лехин задумчиво повертел штырь в руках и вдруг понял, что примеривается к
предмету с точки зрения... ну... военной. Взгляд сбоку (кажется, он
становится чувствительным к таким вещам) заставил поднять глаза; призрак
агента, забывшего имя, смотрел откровенно одобрительно.

Между тем отошедший от приятного волнения Касьянушка потребовал
положить в сумку "Молитвослов": книгу он обнаружил на полках стеллажа. Лехин
положил. Безропотно.

Из кухни прибежал Елисей, впихнул в сумку пакет с сушеным хлебом и
мытыми яблоками, а также две пластиковые бутылочки из-под минералки.

- Холодный чай и компот, - строго сказал домовой.

Лехин хотел съязвить насчет соски к этим бутылочкам, но только
вздохнул. Вздыхая, он оглянулся на стол, по которому ползал Никодим и вокруг
которого плавали призрачные облачка. Оглянулся - глазам не поверил, подошел
поближе.

- Вы что - совсем сбрендили? Это - вы называете картой?!

По сути, тонкими четкими линиями Никодим изобразил трехмерную модель
трехэтажного дома с подвалом. Взгляд утопал и терялся в пространствах,
которые накладывались друг на друга. Лехин глядел-глядел, почувствовал, что
перед глазами все поехало, и мрачно заявил:

- Мне в этом ввек не разобраться.

- А тебе, хозяин, и разбираться не надо.

- Что? Разве эта карта не для меня?

- Дли тебя, но не тебе.

- Что вы ходите вокруг да около? Скажите прямо, в чем дело?

- Экий ты, хозяин, нетерпеливый, - укоризненно сказал Дормидонт
Силыч, - да разве человеку скажешь сразу и прямо? Мир-то человеческий
другой. Здесь не только сказать, еще и объяснить надобно, а самое главное -