"В.Редер. Пещера Лейхтвейса, том 3 " - читать интересную книгу автора

Я знаю, ты всегда был честным человеком. Но прошу тебя: не говори о былом,
которого нельзя изменить, и о том, на что ты когда-то надеялся и что не
может осуществиться.
- Ты намекаешь на любовь, которую я когда-то питал к тебе? - проговорил
бедный калека, медленно выступая на середину комнаты. - Ты намекаешь на
надежду, которой я жил столько лет? Будь покойна, Ганнеле, об этом мы с
тобой сегодня не станем говорить; мы не будем говорить о том, чего не может
быть, а поговорим лучше о том, что ждет тебя.
Его большие темные глаза метали искры. Худое, как скелет, тело дрожало
так сильно, опираясь на костыли, что Ганнеле бросилась, чтобы поддержать
его. Но он, откинув голову энергичным движением, проговорил:
- Оставь меня, я еще твердо стою на своих хромых ногах. Позаботься,
чтобы тебе так же твердо стоять на своих здоровых. А теперь садись и
выслушай меня спокойно.
Ганнеле опустилась на стул, на который указал ей Франц, протянув свою
маленькую, бледную, совсем высохшую руку. Она инстинктивно подчинялась ему,
чувствуя себя виноватой, и слушалась его, как будто он был единственным
человеком в мире, перед которым она должна склонять голову.
- Ты знаешь, как я любил тебя, Ганнеле, - продолжал скрипач Франц после
небольшой паузы. - Ты знаешь, что я и до сих пор люблю тебя, иначе я не
стоял бы теперь здесь перед тобой. Но видит Бог, я пришел не для того, чтобы
надоедать тебе этими признаниями. Я пришел, чтобы сказать: как тяжело
презирать ту, которую так любишь.
- Презирать? - воскликнула Ганнеле, быстро вскакивая. - Всемогущий
Боже! Ты презираешь меня, ты, скрипач Франц?
- Могу ли я поступить иначе? Разве не сделали бы доцгеймские жители то
же самое, если бы узнали то, что знаю я? Почему ты вышла за рыжего Иоста,
это для меня загадка, которую я до сих пор не могу разрешить. Ей, впрочем,
есть объяснение: управляющий был богат, ты же - бедная. Вероятно, ты
рассудила, что, сделавшись его женой, отлично устроишь свою будущность, и
вышла за человека, которого перед тем ненавидела. Это не первый раз
случается на свете. Многие девушки так поступали - конечно, такие, у которых
не было другого выбора... Но у тебя он был. - При этих словах голос бедного
юноши болезненно задрожал.
Ганнеле безмолвно слушала его, опустив глаза и скрестив руки на груди.
Она не возражала ему, только грудь ее высоко вздымалась под впечатлением
высказанного им упрека. Этот бледный юноша был воплощением ее собственной
совести. Чем больше он говорил, тем больше ей казалось, что перед ней стоит
зеркало, в котором она отражается вся: такою, какою была, и такою, какою
стала.
- Я не берусь решить, Ганнеле, - продолжал скрипач, - была ли ты
счастлива с Иостом или нет, думаю, что нет, потому что иначе ты не была бы
его вдовой.
Последние слова Франц произнес ледяным тоном, с особенным смыслом, и
Ганнеле чувствовала, что каждое его слово, как тяжелый молот, обрушивается
на ее голову.
- Матерь Божья! - воскликнула она. - Да разве я была вольна делать, что
я хочу? Рыжий Иост был убит неизвестным лицом, его тело бросили в Рейн, и я
сделалась вдовой, но ведь я в этом не виновата и не с моего ведома все это
произошло, клянусь тебе!