"Борис Маркович Раевский. Только вперед" - читать интересную книгу автора

по-английски, - мягко сказала она. - Тебе, мальчик, будет очень тяжело.
На следующий день Леню вызвал к себе заведующий учебной частью:
- Мы переведем тебя в сто семнадцатую школу. Там изучают немецкий
язык.
Но Лене не хотелось переходить в другую школу. Он уже привык к
ребятам, и школа эта была близко от его дома. К тому же Леня никогда не
пылал особой любовью к немецкому языку.
- Я догоню ребят! - глядя в пол, хмуро сказал он завучу.
- Это очень трудно. Твои одноклассники уже далеко ушли вперед, -
доказывал тот новичку.
- Догоню! - упрямо твердил Кочетов.
Наконец завуч сдался и согласился оставить Леню в школе с условием,
что при первой жалобе учительницы английского языка он будет переведен.
Ох, и здорово пришлось тогда Кочетову поработать, чтобы догнать своих
сверстников! Долгие часы он просиживал над английской грамматикой и
каждый вечер выучивал десять новых слов. Перед сном Леня прикалывал к
стенке над кроватью бумажку с только что выученными словами. Засыпая, он
шепотом повторял их, а утром снова проверял, твердо ли запомнил. Если
слова были усвоены хорошо, Леня снимал бумажку; если же они путались, -
бумажка оставалась висеть, а вечером рядом с ней на стенке появлялась
другая с десятком новых слов. Он не ложился спать, пока не выучивал и
старого долга, и новой порции.
А произношение?! Лене иногда казалось, что у него вспухает язык от
бесконечного повторения всех этих шипящих, свистящих звуков чужого
языка.
Да, тяжелым был тот год!
Но все-таки он выдержал, не отступил. А теперь заниматься уже куда
легче!
За этот год крепко подружился Леня с Аней Ласточкиной. Леня и Аня
жили в одном доме и учились в одной школе. Больше того: сидели за одной
партой. Леня частенько бывал в маленькой комнате на пятом этаже, где Аня
жила с матерью-машинисткой. Денег в семье постоянно не хватало. Мать
была безалаберной и, кроме того, старалась ни в чем не отказывать дочке.
Часто, чтобы заработать Ане на новое платье, она приносила домой пухлые
рукописи и по вечерам перепечатывала их.
Аниной маме Леня не нравился.
- Деревенщина, - как-то сказала она дочери, закрыв двери за ним. -
"Нонича", "кажись"... И одет-то как: только лаптей не хватает...
Аня покраснела. Действительно, у Лени иногда проскальзывали
деревенские слова. В школе мальчишки даже прозвали его: "Ужо-кажись". Но
вообще он был хороший, и Аня горячо заступилась за друга.
- Он с каждым месяцем все чище говорит, - сердито возразила она. -
Наша Сугробиха ему вчера даже "пять" по устному поставила. А у Сугробихи
получи-ка "пятерку"!..
- Что ты раскипятилась? - поджала губы мать. - Я же ничего...
С тех пор Аня нарочно еще чаще приглашала Леню к себе домой.
Они любили наблюдать, как Анина мама печатала, не глядя на машинку.
Все десять пальцев ее "вслепую" легко и быстро танцевали по клавиатуре,
безошибочно ударяя по нужным буквам. Это походило на фокус.
В половине девятого, сложив тетрадки в сумку, Леня вышел из дому: без