"Борис Маркович Раевский. Только вперед" - читать интересную книгу автора

- Увалень! - сердито говорил он. - Медлителен, как индийский
отшельник!
- Ты не в кровати! - грозно обрушивался он на Кочетова. - Не спи!
Реагируй!
И Лене приходилось "реагировать".
Иван Сергеевич командовал: "На старт!" - И Леня вставал на стартовую
тумбочку. После команды "Марш!", он бросался в воду.
- На две десятых секунды запоздал! - спокойно говорил Иван Сергеевич
и невозмутимо возвращал ученика на стартовую тумбочку. Иван Сергеевич
снова командовал, и Кочетов снова прыгал. И опять запаздывал. Снова
тренер возвращал его на тумбочку. Это повторялось не раз.
И все-таки Галузин добился своего - Леня научился "реагировать".
Тренер хорошо помнил первое появление Кочетова в бассейне. На
школьных соревнованиях Леня сошел с дистанции. Значит, у него не хватает
выдержки, упорства, стремления к победе. Галузин умышленно ставил теперь
на старт рядом с Кочетовым более сильных пловцов. Они обгоняли Леню, но
он должен был не сдаваться, упорно бороться до самого финиша.
И Галузин достиг результата - он воспитал в ученике "спортивную
злость". Кочетов не только не сходил с дистанции, но чем сильнее был
противник, тем ожесточеннее боролся Леня, не уступая без боя даже
десятой доли секунды.
Когда Галузин убедился, что у Кочетова появилось нужное упорство,
тренер резко изменил тактику. Теперь он ставил на старт рядом с ним
более слабых ребят. Леня побеждал их, и у него постепенно вырабатывалась
твердая уверенность в своих силах, без которой, как и без спортивной
злости, не может быть хорошего спортсмена.


ГЛАВА ТРЕТЪЯ. КУДА ПОЙТИ?


Тахта была старая, с выпирающими пружинами. Ее покрывал ковер с
многочисленными проплешинами. Когда-то на этом ковре красовались два
рыцаря. Но уже много лет - сколько помнил Леня - оба рыцаря были без
лиц. Уцелели лишь их туфли на высоких, почти женских, каблуках и перья
на шляпах: туфли находились внизу тахты, где люди не сидят, а перья -
наверху, на той части ковра, которая прикрывала стену над тахтой.
Аня Ласточкина и Леня, сидя на тахте, занимались. Мать Ани печатала в
углу, на низком столике, возле стоящей на полу высокой бронзовой
лампы-торшера с зеленым абажуром, по которому змеилась трещина. Леня так
привык к этому мерному стрекоту машинки, что уже и не замечал его.
Сперва повторяли пройденное по литературе. Потом взялись за
английский. Этот предмет давался Лене труднее других. И хотя Кочетов уже
давно догнал своих одноклассников, - с произношением у него не ладилось
до сих пор. Леня не раз в шутку жаловался на свой "тугой" язык,
неповоротливый, не успевающий прижиматься то к зубам, то к небу.
Английские слова по-прежнему звучали у него слишком по-русски.
Вдруг Аня захлопнула книгу.
- Миша Наливкин собирается в электротехнический, Костя - на завод "Ша-
рикоподшипник", Натка - в медицинский, - возбужденно перечисляла она. -