"Борис Маркович Раевский. Товарищ Богдан " - читать интересную книгу автора

- Бежим сами, - лихорадочно предложил Исай.
- Бежать не фокус! - сказал Бабушкин. - Скрыться - вот задача! А так
изловят в тот же день. Надо ждать. Городскому комитету виднее...
Прошел день, ночь... Потом еще день. И еще ночь. Сигнала с воли все не
было.
Ночью Бабушкину не спалось. Снова и снова виделось ему: вот он бежит из
тюрьмы, вот пробирается за границу, разыскивает Ленина. Как там дела в
"Искре"? Бесперебойно ли выходит газета? Это сейчас главное. А второй съезд?
Как идет подготовка к нему? Съезд необходим. Считается, что партия уже
создана. Но на деле это не совсем так. Надо сплотить наши разрозненные
группы.
Утром в камеру вошел новый начальник полицейского участка, маленький,
вертлявый, с длинными, до колен, руками, как у обезьяны. Подозрительно
оглядев камеру, он, ни слова не говоря, вышел.
У Исая зубы стучали, как в лихорадке.
- Бежать! Немедленно бежать! - взволнованно шептал он, шагая
взад-вперед по камере. - Мне про этого Чикина сестра рассказывала. Такого
ирода свет не видал! Он был шпиком, а теперь, видите, повышение получил. У
него нюх собачий! Бежать! Как только стемнеет, сразу бежать!
- Нет, - сказал Бабушкин. - Подождем вечера. Наверно, будет передача и
записка с воли.
Он скатал шарик хлеба и подошел к окну. Тщательно оглядел надпилы на
прутьях, плотно заполненные мякишем. Эта "замазка", высохнув, меняла цвет и
форму, начинала крошиться, отваливаться.
Бабушкин спичкой выколупал кое-где старый, ссохшийся мякиш, заменил
новым.
Наступил вечер. Принесли передачу. Записки опять не было.
- Значит, следующий раз будет, - как можно веселее сказал Бабушкин,
хотя и у него на душе кошки скребли.
Студент беспокойно метался по камере.
- Глупо медлить! Надо сейчас же бежать, - возбужденно шептал он. -
Иначе все провалится. Чикин что-то подозревает. Переведет нас в другую
камеру - и конец!
Бабушкин, не отвечая, лепил из хлеба шахматного коня. Гриву ему спичкой
исчертил. И вместо ушей два обломка спичек воткнул. А в основание коня
вмуровал камешек: для устойчивости.
- А может, в передаче была записка? - тревожно шептал студент. - И на
досмотре обнаружили? А?
Бабушкин расставил на листке бумаги, разграфленном на клетки, маленькие
шахматные фигурки.
- Сыграем?
Студент даже остановился от удивления.
- Кто-то из нас сошел с ума - я или вы! - возмущенно воскликнул он. -
Тут сердце леденеет! А вы...
Он нервно смешал фигуры и ничком бросился на нары.
- Все будет хорошо! - успокаивал Бабушкин.
Сам он тоже тревожился.
"А вдруг у нас устроят "концерт"?"
Эта мысль преследовала его по целым часам, мешала спать ночью. От нее
было никак не отделаться.