"Борис Маркович Раевский. У нас на дворе (рассказы) " - читать интересную книгу автора

"Переворот в современной физике". Нет, тихо и застенчиво: "К электродинамике
движущихся тел". Будто автор занимается каким-то сугубо частным вопросом. А
между тем эта крохотная работа буквально перевернула мир.
В ней были заложены все основы знаменитой эйнштейновской теории
относительности.
Кстати, заметьте, объем - тридцать страниц. У нас почему-то повелось:
если диссертация - обязательно толстенный том. Особенно у вашего брата, у
гуманитаров. А свежих мыслей иногда и на одну страничку не наскребется.
А тут всего тридцать страниц, но это - выжимка. Экстракт. Сплошные
мысли, мысли, мысли.
И притом - ни одной цитаты или ссылки. Совсем ни одной! Все мысли свои,
новые, своеобразные.
Кстати, когда Альберт Эйнштейн уже был всемирно знаменит, один из
многочисленных газетных репортеров спросил его: "Нельзя ли посмотреть
блокнот, в который вы заносите свои мысли?" Эйнштейн ответил: "Мысли, друг
мой, приходят так редко! Я их просто запоминаю".
Вот каков был этот человек!
Но вернемся к нашей повести.
Итак, глава вторая.
Прошло более тридцати лет с тех пор, как молодой, никому не известный
Альберт Эйнштейн опубликовал свою лаконичную статью в "Анналах физики".
Теперь Эйнштейн был уже всемирно знаменит.
С ним беседовали короли и президенты. Его знакомства добивались
мудрейшие ученые и писатели Америки и Европы. Его портреты печатались в
популярнейших журналах рядом с фотографиями кинозвезд.
Жил в это время Эйнштейн в Америке. Свою родину, свою Германию он
вынужден был покинуть. Там хозяйничал Гитлер. А Альберт Эйнштейн был
еврей...
Он поселился в маленьком американском городке Принстоне. Жил уединенно,
по-прежнему погруженный в себя. Недаром он полушутя-полусерьезно утверждал,
что лучшая профессия для ученого-теоретика - быть смотрителем маяка.
Ему еще повезло: все-таки живым и невредимым расстался со своей
родиной. Могло быть хуже. Фашисты ведь разгромили его дом возле Потсдама.
Нацистские газеты опубликовали фотографию Эйнштейна со зловещей подписью:
"Еще не повешен".
Это был тридцать шестой год. Вы помните, что это за год? Это Испания!
Это интернациональные бригады; это пламенная Долорес Ибаррури, это суровые
статьи Хемингуэя и Михаила Кольцова, это "Но пасаран!", это гордый клич
"Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!"
Не знаю, как вы, а я в это время кончал университет, и весь наш
факультет буквально бредил Испанией. Астурия, Каталония, Бискайя, Мадрид
были в те дни для нас такими же близкими, как Новгород или Смоленск. Семеро
наших студентов добились - их послали в Испанию. И мы все завидовали им.
Альберт Эйнштейн жил тогда в Принстоне. Ему было уже почти шестьдесят.
Нелегко в таком возрасте чувствовать себя изгнанником, без родины.
Он тоже следил за событиями в Испании. Нет, он никогда не был
политиком, бойцом. Но он был честным человеком. Демократом. И он ненавидел
нацизм.
И вот третья и последняя глава нашей повести.
Не только у нас, в России, люди рвались в пылающую Испанию, жаждали