"Лидия Раевская. Мама Стифлера: Было дело " - читать интересную книгу автора

- Не вздумай блевать на пол. - Подруга протянула мне два пакета. -
Вовке тоже дай. Наверняка он такой же блевун как и ты. Раз на тебе женился.
Так, с добрыми напутствиями и с двумя пакетами, мы отправились в путь.
Путь был долгим, Рязань - это даже не Мытищи, заняться было нечем, и я всю
дорогу развлекала себя тем, что нашёптывала Вовке в ухо всякие грязные и
непристойные вещи, но перегнула палку, и Вовка дважды воспользовался
пакетом. Это тоже меня немного развлекло, а Ирка по-учительски покачала
головой, давая мне понять, что в моём муже она не ошиблась.
На дачу мы приехали к часу дня, и сразу поинтересовались где мы будем
спать. Ирка покосилась на мой карман, сказала, что я озабоченное животное, и
указала нам с Вовкой нашу комнату. В тот момент, когда я сняла трусы,
оставшись в футболке и панамке, и вывалила на кровать все гандоны, дверь
тихо скрипнула, приоткрылась, и в образовавшейся щели появился Иркин рот,
который жалобно сказал:
- В этом посёлке живут сплошь научные работники из папиного института.
Все люди очень уважаемые, все меня хорошо знают. Умоляю, ведите себя
прилично. Вы уедете, а мне тут ещё жить. Пожалуйста...
В Иркином голосе была такая неземных масштабов грусть, что я
непроизольно надела трусы обратно, скомкала в руках панамку, и запихнула под
кровать гандоны.
- Бог терпел, и нам велел. - Философски высказался Вовка, и спросил у
Иркиного рта: - Чо там с яблоней твоей надо делать?
- Выкопать и выбросить. - Грустно сказал рот. - Только у меня лопата
сломалась. Вы переодевайтесь, а я пойду к соседу, лопату у него попрошу.
Рот исчез, дверь закрылась, я всхлипнула, Вовка мужественно пошевелил
челюстью, и крепко меня обнял:
- Ничего, у нас ещё вся ночь впереди. Ночь, полная страсти, огня, и
изысков. Чо ты там в авобусе говорила про жопу?
Я потупила взор, и промолчала.

Стемнело. За домом пылал костёр, на котором мы казнили Иркину засохшую
смоковницу, мы с Вовкой пили пиво, а Ирка - молоко.
- Хорошо сидим... - Я сдула пену, вылезающую из моей бутылки. Прям на
Вовку.
- Хорошо... - Ирка слизнула молочные усы, и посмотрела на часы. - Чёрт!
Уже одиннадцать! Мне ж к Марии Николаевне надо!
- Кто такая? - Лениво поинтересовалась я, прижимаясь к Вовке, и пытаясь
незаметно завладеть его второй бутылкой. - Научная работница-душегубка?
Убийца лабораторных собачек и обезьянок? Чикатило с вялыми сиськами?
- Не надо так про Марию Николаевну! - Иркины губы задрожали. - Не надо!
Это папина двоюродная сестра!
- А чо она тут делает? - Мне нравилось доводить порядочкую Ирку до
инсульта. С первого класса нравилось. Наверное, поэтому меня Ирка и не
любила. - Никак, папанька твой злоупотребил служебным положением, и выбил
своей сестричке шесть соток в Рязани, обделив, возможно, какого-нибудь гения
науки, лауреата Нобелевской премии, и обладателя Пальмовой ветви?
- Какая же ты, Лида... - С горечью облизала молочные усы Ирка, и
покачала головой. - В тебе есть хоть что-то человеческое?
- Говно. - Прямолинейно ответила я. - И много. Так что тут делает Мария
Николаевна?