"Лидия Раевская. Мама Стифлера: День рождения " - читать интересную книгу автора

Я сидела возле бездыханного тела Бумбастика, и с горечью думала о том,
что расчленять его труп, и развозить в метро его останки в разные концы
Москвы придётся мне. Как лучшей Юлиной подруге. Перспектива не радовала.
Более того, я услышала, как скрипнула дверь, кто-то шагнул в тёмную
комнату, где лежал непогребённый Бумба, и рядом раздался голос:
- Есть тут кто?
Я вздохнула. Причём, громко. Но ничего не ответила.
Голос молчал полминуты, а потом сказал:
- Давай, что ли, потрахаемся, как там тебя зовут? Я потом тебе на
гитаре сыграю...
Я снова вздохнула, и нежным сопрано ответила:
- Иди нахуй, гитарист. Рождество сегодня, урод. О душЕ подумай. И вали
с Богом, по тихой грусти.
Удаляющиеся шаги. Сработало.

В комнате кто-то надрывно орал:
- Чёрррные глаза! Умираю! Умираю!
И слышался треск разрываемых одежд, и аплодисменты.
"А в детстве я занималась бальными танцами и спортивной гимнастикой"
дубль два.
Скрип двери. Шёпот: "Есть тут кто?" Молчу. И тишина.
Вдруг, где-то сбоку послышалась возня, и хихиканье: "Ой, ты ЕГО побрил?
Такой смешной..."
Стало интересно. Очень интересно. Я тоже люблю смеяться. Так посмешите
же меня! И включила свет.

Рядом с телом Бумбастика скрючились Пицца и Лысый.
Пицца лежал, отвернувшись к стене, и его тошнило за кровать.
Лысый лежал на Бумбастике, и мастурбировал ему член.
Через пять секунд я поняла, что расчленять мне ничего не придётся,
потому что Бумба вышел из комы, и принялся бить Лысого, Пиццу, и лягнул меня
в бок.

В распахнувшиеся двери ввалились гости, неся на руках Юлю с гитарой,
Бинокля в салате, а позади всех напирал мощным телом Гена-Геморройщих,
утробно рыча:
- Умиррраю! Умиррраю! Черные глаза!

На часах было два часа ночи.
Дважды приезжавшие на вызов соседей милиционеры, танцевали с грудастыми
гостьями финскую польку, мама и бабушка именинницы совместными усилиями
забаррикадировали изнутри дверь, да так, что на следующий день пришлось
вызывать МЧС, в салатах лежали несколько гостей и Юлькины колготки, а я шла
по хрустящему снегу домой.
В соседний подъезд.
В больших меховых тапочках, угнанных из Юлькиной квартиры и в чьём-то
красном пуховике.
Из Юлькиных окон вылетал фейерверк и китайские петарды, с балкона валил
душистый дым, а на московском небе сияла рождественская звезда.