"Лидия Раевская. Мама Стифлера: Шоковая терапия " - читать интересную книгу автора

Папа молчал. И это пугало.
Папа интенсивно шевелил бородой, и не смотрел на Тампона.
Потом папа встал, и вышел в прихожую. Там он порылся в комоде, достал
из него потрёпанную записную книжку (никогда не подозревала, что у папы есть
телефонная книжка, ибо ни он, ни ему никто никогда не звонил), и направился
к телефону.
- Тётя Маша? - Минут через пять спросил в трубку папа. - Это Славик.
Да, именно. Как здоровье ваше, как дядя Витя? Как Володя? Что? Даже так?
Ай-яй-яй... И давно? Ой-ой-ой... И с чего? Ой, бля-бля-бля... Сочувствую.
Ну, не хворайте там.
Я во все глаза смотрела на папу.
- Ты была так близка к разгадке, доча. - После минутного молчания
сказал папа, и прижал меня к себе. - Володя уже пять лет как в дурдоме
живёт. Говорят, совсем плохой был. По ночам звонил Бриджит Бардо и Валерию
Носику, и приглашал их на ужин, на черепаховый суп. Черепаху, кстати, он
действительно сварил. Пришлось с ним расстаться. Так что теперь надо
позвонить в это прекрасное учреждение, и сказать, что их пациент дорвался до
телефона, и теперь их ждёт километровый счёт за междугородние переговоры.
- А если он ещё будет звонить?
- Не будет. - Уверенно сказал папа, и пошевелил бородой. Теперь к
телефону буду подходить я. А ты сегодня зайди в нашу шестую палату, и
оповести больных, что ништяков не будет. Можешь даже рассказать им про
дурдом. Это называется шоковая терапия. Они выздоровеют.
В шестой палате меня приняли недружелюбно, а мама сказала, что я всё
вру. Вовка тоже открыл рот, но я ему напомнила про мёртвого кота, плохую
наследственность, и врождённый порок мозга, как оказалось, поэтому он не
стал со мной спорить. Машка так вообще разрыдалась, и заявила, что всё равно
завтра будет ждать дядю Володю. Он обещал приехать на чёрном джипе, и
привезти компьютер. И она ему верит, потому что он не из Могилёва, и не
мамин родственник. И даже не папин, что ещё лучше. Значит, ничего не
спиздит.
На следующий день Машка с утра заняла во дворе выжидающую позицию в
засаде у бойлерки, и часам к пяти вечера ей пришлось менять место засады,
ибо за бойлеркой собралось человек пятнадцать Машкиных подружек, тоже с
нетерпением ждущих дядю Володю. Иногда в засаду заглядывала я, и издевалась:
- Машка, я только что дядю Володю на джипе видела. Он в соседний двор
зарулил.
- Правда? - Велась Машка. - А ты точно знаешь, что это он?
- А то. Чёрный джип, из багажника торчат колонки и комп, из-под
капота - шуба норковая, а к крыше стиральная машина верёвкой привязана.
Стопудово это он.
И Машка вместе с подругами убегали в указанном мною направлении. Я
всё-таки верила в шоковую терапию.
Когда, десять лет спустя, у Машки появился свой чёрный джип, и она
приехала ко мне в гости хвалиться приобретением - первое, что она увидела,
выйдя из машины - это меня, стоящую на балконе четвёртого этажа, и орущую во
всю глотку:
- Ура! Дядя Володя на джипе приехал!
Машка показала мне фак, и крикнула в ответ:
- Спускайся! Надевай шубу и бери стиральную машину. Щас в Питер поедем!