"Лидия Раевская. Мама Стифлера: Женская солидарность " - читать интересную книгу автора

- Какого Толясика? - Падшая женщина готовилась потерять сознание, и
переводила взгляд с меня на Юльку.
- Пысу шаловливую! - Взвизгнула Ершова, и, сделав неожиданный выпад
вперёд, ткнула Катю-Мяу палкой в рёбра. - Толясика с небритыми яичками!
Гадину ползучую, с кривыми ногами!
- Лесбиянка ли ты? - Гудела я вслед за Ершовой. Чота другие вопросы мне
в голову не шли. - Не стыдно ли тебе по чужим пилоткам шарить-вынюхивать?
Изволь ответ держать, нечестная женщина!
- Заткнись. - Рявкнула Ершова, и тоже ткнула меня в жопу палкой. - Не о
том речь идёт, дубина. Спрашивай у неё, как Толика заставить хуй помыть!
- И отвечай заодно, как заставить Толика хуй помыть! - Добавила я на
автомате, и постаралась сделать хищное лицо.
- Вы про Толю-молдавана спрашиваете? - Проститутка вдруг перестала
бледнеть, и в её голосе зазвучала уверенность. - Такой волосатенький, с
добрыми глазами, и который всегда пьяный?
- И с кривыми ногами. - Тут же уточнила Юлька.
- Как его заставить хуй помыть, отвечай! - Я, следуя правилам, давила
на путану провокационными вопросами.
- Он хороший... - Вдруг погрустнела Катя-Мяу, и добавила: - У нас все
девочки знают, что у Толика жена-пидораска, у которой сисек нету. И ещё она
готовить не умеет, поэтому Толик постоянно пьёт, чтобы перебить во рту вкус
протухшево горохового супа. А ещё она...
Договорить бедная девочка не успела, потому что Юля, с криком: "Ах, он
пидор! Я, блять, покажу ему "сисек нету" и "жену-пидораску"!" кинулась на
только что купленную женщину, и приналась её мутузить.
- Нехорошо быть лесбиянкой... - В последний раз пожурила я Катю, и
бросилась оттаскивать от неё Ершову. - Была б ты нормальной проституткой -
ты б сюда не попёрлась, и пизды бы не получила.
- Вот тебе! Вот! - Кричала Юлька, таская свою покупку за бакенбарды. -
Пыса шаловливая! Сисек нету! Суп мой, блять, ему протухший! Лидка, неси
паяльник!
- Ершова, ты её убила. - Грустно констатировала я факт, и,
воспользовавшись тем, что Юлька разжала руки, быстро отпихнула её в красный
угол ринга. В синем углу осталась лежать изодранная тушка путаны.
- Совсем, что ли? - Юлька посмотрела на свои руки, а потом на
израненного врага. И глаза её увлажнились: - Ты хоть успела у неё спросить,
как заставить Толика хуй помыть?
- Спросить успела. А вот ответить она уже не смогла. Ты убийца, Юлия.
Смотри мне в глаза. Ты убийца.
- Он его не моет... - Раздалось из помойного ведра, и мы с Юлькой
обернулись на голос.
- Так и знала. - Совершенно человеческим голосом ответила Ершова, и
всплеснула руками: - Сорвался такой план... Разрушилась вдребезги такая
надежда... Путан Воскресе.
- Воистину Воскрес. - Ответила на автомате, и отвесила Юльке
подзатыльника: - Не богохульствуй, нехристь. Ты убийца, не забывай.
- Да какая убийца... - Ершова поднялась из красного угла ринга,
хрустнула поясницей, сделала шаг к синему углу, и неожиданно протянула
руку: - Вставай, Катька. Супу хочешь горохового? Только попробуй сказать,
что он протухший. Клевета это. На жалость Толясик давить горазд. Как ты вонь