"Николай Раевский. Дневник галлиполийца" - читать интересную книгу автора

После города хорошо "погостить" в лагере. Щеголяют все в пижамах и в
туфлях, а солдаты порой просто босиком. Настроение спокойное и какое-то
безразличное. Доктор А. прав, говоря, что сейчас впечатление такое, точно мы
лет десять уже тут живем и проживем еще столько же. Боится, что если мы не
уйдем до сентября, то придется готовиться так или иначе к зиме. Тогда вновь
может наступить упадок духа и появиться стремление разойтись.
На днях производят юнкеров трех училищ и сейчас же набирают новых.
Молодежь идет в училища довольно неохотно. Многие настроены выжидательно.
Некоторые усиленно хотят попасть в то учебное заведение, которое
проектировали. Слухи о нем уже пошли широко. Жаль, если оно будет только
конкурентом военным училищам - я, лично, совершенно этого не хотел.
Всевозможные обещания затянули вопрос с открытием этих курсов и, пожалуй,
совсем его похоронят. Жаль, если это так будет. Характерно, что офицеры с
удовольствием занимались бы военными науками, будь это дело хорошо
поставлено.
Переночевал в батарее; спалось крепко - полы палатки подняты и спать
благодаря этому прохладно и хорошо. Зашел утром к Ряснянскому. Он, кажется,
был недоволен моим костюмом (белые парусиновые штаны и такая же
гимнастерка). Как человек воспитанный, дал мне это понять весьма деликатно.
Придется следующий раз надеть опротивевшие мне толстые английские брюки.
Полковник Ряснянский экстренно попросил меня прочесть обзор печати
(командир одной из батарей, человек допотопных взглядов, запретил
вольноопределяющемуся К., бывшему адвокату, прочесть уже приготовленный по
просьбе Ряснянского доклад. Заявил, что "это в его планы не входит").
Пришлось засесть у Ряснянского в его уютной полуподземной палатке, в
которой, впрочем, сегодня невыносимо жарко, и прочесть массу газет. Потом мы
вместе чертили огромную схему группировки красных армий, и у меня от жары
сильно разболелась голова. Дома еле отлежался.
"У.Г." в лагере привлекает все больше и больше народа. Некоторое
влияние ее на "общественное мнение" несомненно.
Доклад Ряснянского, посвященный военному положению Совдепии и планам
большевистского похода на Индию и Константинополь, вызвал сенсацию. Говорить
так откровенно, как мы сейчас говорим, можно только при теперешнем составе
Корпуса. "Творимая Легенда" Шевлякова тоже понравилась, особенно солдатам. У
меня прошла голова, и свой обзор я прочел достаточно оживленно. Домой (в
город) меня подвез в автомобиле полковник Бредов. Он, бедный, ехал в
лазарет - болен колитом{70}, самой сейчас распространенной болезнью в
Корпусе.
7 июля.
Решил сегодня сделать все нужные покупки. Купил зубную щетку, кружечку,
пару носков, еще одну тетрадь и заказал перешить гимнастерку с новыми
погонами. Купался и валялся на пляже. На обратном пути около кладбища
услышал странные звуки. Какая-то женщина навзрыд плакала. Оказалось, русские
солдаты-санитары принесли хоронить гречанку, совершенно высохшую от
туберкулеза. Могила совсем мелкая - не больше аршина. Греческий священник
утешает единственную провожающую - тоже очень старую женщину. Та плачет
навзрыд. А из древней монументальной часовни над гробницей турецкого святого
(рядом с греческим кладбищем) несутся звуки русского пения. Там поселились
какие-то неунывающие кавалеристы-офицеры и солдаты. Удивительно красивый,
мягкий баритон поет "Эх, распошел..." Ему аккомпанирует гитара. Гречанка