"Микаил Рафили. Ахундов ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

мешало ему заботиться о судьбе своего сына Фатали. Он решил определить
восьмилетнего мальчика в духовную школу - моллахане. Здесь впервые Фатали
познакомился с арабским алфавитом. В то время в азербайджанских духовных
школах не было специальных учебников, и дети обычно начинали учиться грамоте
по сурам - главам корана - священного писания мусульман. Только после этого
ученики принимались за изучение классических произведений на фарсидском
языке, в частности "Гюлистана" Саади [15]
В моллахане Ахундов провел всего один год. Духовная школа с ее
схоластическим подходом к преподаванию, сводившемуся к защите религиозных
догматов, не могла привить любознательному мальчику любовь к знаниям. Он
возненавидел ее и был согласен на любую работу, лишь бы избавиться от
необходимости учиться. И он бросил школу.
Безрадостной была и жизнь Нане-ханум. Частые ссоры со старшей женой
Мамедтаги, изнурительная домашняя работа, тяжесть которой ей приходилось
нести, как младшей жене, бесправное положение в семье привели к тому, что
Нане-ханум решила развестись с мужем и уехать на родину.
Шариат [[16] не считался с желанием женщины. Уходя от законного мужа,
Нане теряла права на сына. Освященная религией власть законного супруга была
неприкосновенной. Несмотря на свой мягкий характер, Мамедтаги отказывался
дать свободу измученной молодой женщине. Только после неоднократных просьб
Нане добилась согласия мужа, но при одном условии: она должна оставить ему
сына. Проститься навеки с любимым и единственным сыном было слишком тяжело
для Нане-ханум. Надо представить себе страдальческую и трагическую жизнь
бедной женщины, чтобы понять решение уехать из Хамне без ребенка.
Приближался день, когда Нане должна была с караваном навсегда покинуть
семью Мамедтаги. Не желая волновать сына тяжелой сценой расставания, она
решила уехать, не повидавшись с ним.
Было раннее, чудесное южное утро. Нане в слезах прощалась с домом, где
оставляла маленького Фатали. Это было равносильно осуждению на казнь.
- Отдай мне сына! - в последний раз обратилась Нане к мужу, подводящему
верблюда.
Мамедтаги был огорчен отъездом Нане, ему было жаль ее, но он сказал:
- Я не отдам его. По шариату сын принадлежит мне. Кто утешит мою
старость, кто подаст палку слепому старику?
Подавленная страшным горем, со слезами подходила Нане к верблюду. Тот
медленно опускался на задние ноги. Все еще не теряя надежды, Нане умоляюще
взглянула на мужа. Мамедтаги потупил взор: он не осмеливался смотреть в
глаза несчастной женщине.
А в это время Фатали мирно спал в своей постели. Сестра мальчика, дочь
Мамедтаги и его старшей жены, с удивлением наблюдала за происходящим. Вдруг,
словно решившись на что-то, она вбежала в дом и с ожесточением стала будить
Фатали.
- Брат мой! Брат мой! Вставай! Вставай скорее!
Мальчик проснулся. Спокойно улыбалось его лицо. Он ничего не знал о
грозящей беде.
- Вставай, брат мой, вставай! - твердила девушка. - Твоя мама уезжает.
Ты больше никогда не увидишь ее.
Фатали встрепенулся. Встал босой, в одной сорочке, с плачем бросился во
двор. Мать уже сидела на верблюде. Верблюд величаво поднимался.
- Мама! - в страхе и отчаянии крикнул мальчик.