"Вильгельм Райх. Сексуальная революция" - читать интересную книгу автора

истерическая рвота, которую хирурги пытаются устранить операциями желудка).
Открытие, сделанное психоаналитиками и заключающееся в том, что слишком
большая нежность матери к своему ребенку или женщины к своему супругу
находится в прямой зависимости от силы бессознательных фантазий на тему
убийства, было для поборников "святой материнской любви" и "брачного
сообщества" далеко не отрадным. Подобные факты можно было бы перечислять
сколь угодно долго, но лучше прервать этот перечень, чтобы вернуться к нашей
теме. Бессознательные стремления или их вытесняемые компоненты оказываются
по своему содержанию большей частью пережитками детского отношения к
ближайшему окружению - родителям, братьям и сестрам и т. д. Ребенку надо
было преодолеть эти импульсы, чтобы стать способным к выживанию и овладению
ценностями культуры. Большинство людей, однако, уже в раннем возрасте
оплачивают такое преодоление более или менее тяжелым неврозом, то есть
значительным нарушением трудоспособности и потенции.
Признание асоциальной природы подсознательного и необходимости отказа
от влечения ради приспособления к общественному бытию порождает, однако,
возникновение Двух противоречащих друг другу тенденций. С одной стороны,
ребенок должен вытеснять свои инстинкты, чтобы быть в состоянии приобщаться
к ценностям культуры. С другой стороны, он большей частью оплачивает
преодоление влечения неврозом, который, в свою очередь, вредно воздействует
на его способность усваивать ценности культуры, делает приспособление к
общественным нормам раньше или позже совершенно невозможным, а самого
ребенка - снова асоциальным. Чтобы, тем не менее, приспособить индивида к
условиям его бытия, необходимо ликвидировать механизмы вытеснения и
высвободить инстинкты. Это предпосылка выздоровления, хотя еще не само
излечение, как свидетельствуют первые терапевтические формулировки Фрейда.
Но что же должно прийти на место вытеснения инстинктов? Это не могут быть
инстинкты, освобожденные от вытеснения, ведь такая ситуация означала бы
снова потерю жизнеспособности.
В различной психоаналитической литературе мы находим утверждение
(заметим, кстати, что оно уже стало частью мировоззренческой практики) о
том, что открытие и освобождение подсознательного, то есть согласие с его
существованием, ни в коем случае не означает одобрения соответствующего
действия. Как применительно к жизни, так и применительно к ситуации,
создаваемой в процессе аналитического лечения, аналитик формулирует принцип:
"Вы можете и должны говорить что хотите, но это не значит, что вы можете
делать что хотите". Но перед аналитиками, сознающими свою ответственность,
как прежде, так и теперь во всей своей значимости стоит вопрос о том, что же
должно произойти с вытесненными, а теперь - освобожденными инстинктами.
Ближайший выход из положения формулировался следующим образом: сублимировать
и осуждать. Но так как способными к сублимации в той степени, которой
требовало лечение, оказались лишь очень немногие пациенты, в свои права
вновь вступало требование об отказе от влечений с помощью осуждения.
Следовательно, место вытеснения должно занять осуждение. В оправдание этой
позиции приводится такое соображение: инстинкты, которые в свое время - в
детстве - противостояли слабому, неразвитому "Я", способному только
вытеснять, наталкиваются теперь на взрослое, сильное "Я", способное
защищаться с помощью осуждения. Хотя эта терапевтическая формула и
противоречит в основном клиническому опыту, она с давних пор была и остается
доныне ведущей в психоанализе.