"Богомил Райнов. Реквием" - читать интересную книгу автора

почти начисто смыли дожди. Мать, как видно, тоже не бывает там.
- Нет. Никогда.
- Это, конечно, мелочи, - поясняю я со свойственной мне
сговорчивостью. - И ты зря так говоришь, мертвые для нас не то что живые. Но
среди мертвых есть такие, о которых нелишне вспомнить время от времени. Я не
сомневаюсь, что ты тоже о нем вспоминаешь, хоть и не бываешь на кладбище.
Молодой человек не говорит ни "да" ни "нет" и продолжает рассеянно
глядеть на площадь с таким видом, как будто он ничего не слышал. Повернув
наконец голову, он на какое-то мгновение задерживает взгляд на мне и
опускает глаза на свой бокал.
- Понимаете... мне ничего не стоит сказать "вспоминаю", и это,
наверное, было бы одинаково приятно и для вас, и для меня, потому что вы не
стали бы меня упрекать. Но вся штука в том, что я не вспоминаю... или
вспоминаю очень редко... И вообще какой смысл вспоминать человека, которого
Ты почти не знаешь, несмотря на то, что он приходится тебе отцом...
Погасив сигарету, он отпивает небольшой глоток виски и опять
погружается в созерцание своего бокала, тогда как я размышляю над только что
сказанным. Какие стройные суждения. Сразу видно, что университетские лекции
и пухлые книги уже дают свои плоды.
- Но мать, наверно, иногда рассказывает тебе о нем...
- Да. Только не думайте, что она рассказывает о его подвигах. Их
совместная жизнь была каким-то кошмаром, потому что она домогалась одного, а
он делал другое; и мать мне уши прожужжала о том, как она без конца
настаивала, чтобы он подыскал для себя более спокойное место, как он все
делал наперекор и в конце концов испортил жизнь и себе и ей, и так. далее и
так далее... Что вы хотите, если она всегда его любила и ненавидела в одно и
то же время, она и по сей день любит его и ненавидит, и это будет
продолжаться до самого конца.
- А ты как думаешь?
- Что тут думать? Мать по-своему права. А отец... Он, как видно,
старался держаться подальше от нее... Подальше от скандалов... Не понимали
они друг друга...
- Но ты все-таки кое-что знаешь о нем, о его жизни.
- И что из этого?
Бросив на меня беглый взгляд, парень снова опускает глаза и глухо
говорит, словно рассуждает о чем-то сам с собой:
- Зачем ему было гоняться в лесах за диверсантами, когда у него была
семья? Почему именно он этим занимался, а не кто-нибудь другой вроде нас с
вами, кому приходится думать только о самом себе?
- У него было чувство ответственности.
- Перед кем?
"Перед родиной", - порываюсь я сказать, поскольку это проще всего, но
воздерживаюсь. Простые вещи порой трудно объяснимы. Скажи такому вот "перед
родиной", и он начнет смеяться в душе.
- Перед людьми, Боян.
- Перед какими людьми? Теми, что сидят по кабинетам?
- Многие из тех, что нынче сидят по кабинетам, тоже в свое время
бродили по лесам с автоматом в руках.
- Да, в свое время... Тогда выбора не было. А ведь он продолжал жить
как партизан, когда все уже переменилось.