"Катерина Ракитина. Радуга" - читать интересную книгу автора

и перевела дыхание, и в пыльном луче солнца из незастекленного окна Сашка
увидел, какая она бледная, и некстати вспомнил о том, что когда-то у нее
было больное сердце.
На чердаке было пусто, только под затянутыми паутиной стропилами у
дымохода стоял длинный ларь, старательно застеленный рядном, и висело
бронзовое с завитушками зеркало.
Женщина смущенно улыбнулась.
И тогда Сашка упал на колени, прижимаясь лицом к застиранному, пахнущему
щелоком и травой подолу, и простонал почти:
- Государыня! Мама! Мамочка...
Слова изливались, как кровь, потоком, хлябями, невнятицей звуков,
проглоченных перекатами и слезами.
- Я искал... я увезу... понимаешь. На море, к югу. Я все-все сделаю. Мы
все сделаем...
На какой-то миг он утратил разум, он не понимал, что говорит, и как,
только теплое, нежное... лицом ей в ладони, в волосы...
маленькой-маленькой.
- ... я соскучился, я очень боялся. Учитель!..
Она тряхнула головой, глаза расширились под невыносимо пушистыми ресницами.
- Ладно!
Она взобралась на сундук и полезла куда-то за изгиб дымохода, а потом,
извлекши длинное, освободив, как мумию из пелен...
- Рагнаради!.. Родовой клинок.
Сашка думал, что закричал это вслух, и зажал рот ладонью, а на самом деле
вышел только сиплый шепот - так переняло горло.
- Я куплю одежду. И найму повозку.
- Верховых! - она гордо тряхнула головой. Еще и сейчас она была похожа на
девчонку, отчаянную девчонку, с мечом отбивающуюся от троих, как он ее
когда-то запомнил. - И очень быстро. А то все начинает меняться.
- Да. Да.
Мир начал расцветать.
Сашка вдруг увидел, что прогнившие перила наливаются благородной густотой
красного дерева и чешуйки алой краски, в которую их когда-то выкрасили,
горят, как праздничные фонарики. Кирпичную стену пролета тронуло солнце, и
тень от ветки легла ажурной вязью древних письмен, меландским кружевом,
перебегая нежными касаниями по молочной штукатурке. Сашка понял, что
опаздывает. Он знал, что это должно случиться, но не ожидал так быстро и
разом, как взламывается в половень на Радужне оглушительный лед.
Золотые пальчики солнца легли на веки, когда Сашка распахнул дверь. Он
знал, что государыня не исчезла, но внутри все равно боялся и только
теперь вздохнул с облегчением. Положил на ларь сверток с одеждой.
- Кони ждут у "Капитана". Мы поедем Укромным лесом и сядем на корабль в
Брагове.
- Все.
Он замолчал и повернулся. Она застегивала короткий серый плащ свернутой в
улитку запоной, густо обсыпанной альмандинами. Глаза Сашки расширились.
- Это все, что у меня осталось, - грустно улыбнулась государыня, - запона
да меч.
Сашка отчаянно притянул ее к себе, утыкаясь подбородком в мягкие волосы и
в них же одними губами шепнул, а потом повторил твердо: