"Катерина Ракитина. Радуга" - читать интересную книгу автора

хлопнул лапой. Играть не стал, не до этого. Прожевал быстро, но аккуратно,
выплюнул часть костей и шкурку - он не котенок - есть, что попало.
- Она пришла, - продрожал Собирающий. По его гаснущему меху прыгал,
катался котенок солнца.
Собирающий лежал на солнцепеке, за трубой, надрывно дыша, и Рыжий подумал,
что Прародитель не переживет зимы. Но от сказанного дальше просто
недоумком сел на хвост.
- Иди к Ней. Охраняй.
И шерсть на урчащем горле мерцала, как у Жемчужинки-Мур.
Рыжий лапой мазнул вдоль глаза. Это людская привилегия - плакать. Отсюда,
сверху, были видны все городские крыши. Пыльные деревья. Зубчики городской
стены. Ребристые, как морские чужовища, башенки.
Собирающий заглянул Рыжему в глаза. Глаза разбойника. Бродяги. Знающего и
себе, и жизни цену. Говорят, жертва видит такой изумрудный всплеск, когда
два граненых клинка в последний раз входят под ребра, отправляя за Черту.
Рыжий животом приник к теплой черепице, но век не опустил.
- Хорошо. Иди.
И он пошел.
Дом источал сияние.
Рыжий зажмурился и несколько шагов полз на брюхе, отирая о булыжник
песочную шерсть. Умер от стыда и взял себя в лапы. По счастью, после
бурных дневных событий люди уже разошлись, и лишь воробьи, как всегда, со
ссорами, укладывались спать за наличники окон.
Рыжий осторожно посмотрел на Дом. Окна и двери были прикрыты легонькими
защитными сплетениями. Понятно. Напролом соваться не стоило: мало ли
откуда в тебя полетит камень. Рыжий мурлыкнул горлом, прося следующую в
отдалении Жемчужинку-Мур подождать под окнами, и отправился на знакомую
крышу. Скользнуть между трубами, прыгнуть с карниза на карниз... хозяин
дома, знаменщик Крадок, однажды поймал Тень Берегини на полотно. Об этом
знали все, кроме людей, и коты... коты всей Кромы сбегались на эту крышу,
потому что после ночи Разбитой Луны Тень сияла ярче Государыни. Какая это
крыша! До сих пор черепицы ее помнят и поединки, и любовные серенады, и
томные и яростные танцы, после которых самые здоровые и красивые котята
рождаются на свет! И он, Рыжий, как он драл здесь когти и глотку, глядя на
ныряющую за конек усмешливую рогатую луну... вот, здесь дыра. Черепица,
отправленная внутрь его и Жемчужинки лапами. Кот тяжело прыгнул вниз.
Старею, равнодушно подумал он. На чердаке пахло пылью, старым холстом,
вапами - резко, но приятно. Золотой Тени уже не было здесь - насмешник
Юрий спрятал ее под Тень аптекарской шавки. Эта шавка! Этот аптекарь зовет
ее левреткой. Да все коты прошлые и будущие сдохнут от смеха, глядя на это
недоразумение! Левретка! Смесь тазы с барабаном - если накормят, конечно.
А этот дурак аптекарь стоял в воротах и каждому встречному-поперечному
вещал, как жестоко обошелся рыжий убийца с его нежнейшей красавицей. Это
про Рыжего. Баки он ей оборвал. А что, позволить, чтобы пылёвка сожрала
дражайшее недоразумение со всеми ее блохами? Маруська - собака, но не
дура. Стерпела. А аптекарь... Так вот, пока он орал, Рыжий вошел в аптеку
и уволок с прилавка мяун-траву. Сколько нашел. Контрибуцию! О, мышиный
следок с какашками: мышь - она мышь. Рыжий пырхнул. Дверь.
Дверь оказалась заперта.
Первым порывом было горестно взмяукнуть: пустите меня-у, пустите. Пустят,