"Катерина Ракитина. Радуга" - читать интересную книгу автора

Тенях-на-полотне. Да ни за что, даже теньком, даже во сне. Но Мур... если
вмешается этот... Ястреб... завтра же оболочку-Тильду отправят жить и
лечиться к аптекарю. Рыжий устало зевнул. Слишком много забот для одного
вечера. Он стал подниматься по лестнице - бесшумно и плавно, старой
лестнице из красного дерева были даже приятны его вкрадчивые шаги.
Лестницу заливало молочное сияние из квадратных шиб выходящего на площадку
окна. Пылинки и звезды. Очень хотелось сбежать. Вылижешь сметану на дне
чашки и долго-долго вспоминаешь об этом, и любишь сметану. В кувшине
сметаны больше. Но если позвать родственников и опрокинуть кувшин... и
любишь в кувшине сметану. Но целая лужа сметаны... нет, лужа - еще ничего.
Собирающий под стяг позовет, и охотники в ночи... понятно. Но озеро
сметаны, море сметаны... как можно любить столько сметаны? Разве ж столько
съесть? Рыжий выплюнул цепочку возле свесившейся с кровати руки Ястреба.
Тот спал чутко, но кота все равно не услышал. Чтобы услышать кота, надо
очень его бояться. А Ястреб спал. Он был похож на хищную птицу, которая
сторожит гнездо, прежде чем камнем упасть с неба на добычу. Он был похож
на Рыжего. Жесткий и нежный. А по другую сторону постели спала Та, что
Держит Мир в Ладонях. Берегиня. Государыня. Рыжий "прислушался". На языке
остались ранки от зубов. Больно. Сплетение сходилось на ней. Шесть лучей.
Белое сияние котенка Сашки, красное золото Сольвеги, оранжевые и синие
искры на воде от маленькой ведьмы Сёрен, огромное небо Ястреба, серый
жемчуг проводника, зеленое - улыбчивого пограничника. Очень хорошее
сплетение - для женщины, поплоше - для прирожденной ведьмы. Торопилась
Сольвега... Рыжий стал накручивать круги мимо табурета, через небрежную
лунную полосу, по тучкиной тени... щелястая половица... мышка, брысь, не
до тебя... убрал несколько огрехов, поменял местами некоторые лучи. А
потом вскочил и улегся Берегине на живот, умащиваясь осторожно-осторожно.
Там, в глубине вод, расцветали солнце и луна: мальчик и девочка. Они были
сейчас не больше новорожденных мышат; люди - нет, но Рыжий слышал их
движения. Целое море сметаны. Пожалуй, придется научиться его любить.
Охотник укрылся хвостом, и из нутра его вырвалась самая красивая на свете
колыбельная.

13.

Дверь отворила хмурая женщина в энене, но с синяком под глазом, нанесенным
нешироким тупым предметом. Неохотно отступила. Гость оказался в маленькой,
ухоженной - только что не вылизанной - кухне. Собственно, весь дом и
состоял из этой кухни, спальни над ней, подвала и чердака, соединенных
любовно слаженной лестницей. Пол в кухне был сделан из тщательно
пригнанного красного кирпича, такой же очаг выступал из серебристых
ясеневых панелей, на полке над ним звонко тикали часы в деревянном корпусе
- шалашик из березовых ветвей, прячущий костяной циферблат. У очага
аккуратно сложены небольшие мехи, кочерга, щипцы для разбивания углей.
Горит, потрескивая, огонь. Сквозь стрельчатое с цветными стеклышками окно
сеется солнце. Блестит медная посуда. Все на месте.
Хозяин, опираясь на костыль, попытался вскочить с единственного кресла и,
уступив его гостю, пересесть на табурет. Гость махнул зонтиком на длинной
костяной ручке.
- О-отец-благо-го-детель... Без работы... уповая...