"Катерина Ракитина. Радуга" - читать интересную книгу автора

Вот так и на "вы". Сашке сделалось больно.
- Я не избегаю. Я занят, - пробормотал он.
- И вечером?
Она что, свидание хочет ему предложить?
Он поднял голову, синие глаза были угрюмы. Похоже, со стороны он выглядит,
как дурак.
- И вечером.
- О-ой. А я хотела попросить.
- О чем? - Сашка не выдержал взятого тона и сам на себя рассердился.
- Я видела у тебя два тренировочных меча.
- А разве хозяин...
- Я его боюсь.
Вот так. Понимай, как хочешь. То ли он, Сашка, так слаб в искусстве
клинка, что годится для нее в соломенные чучела, то ли...
Он взрыл носком пыль:
- Ну, я не знаю...
- Я знала, что ты согласишься. После заката?
Сашка угрюмо кивнул.
Государыня зря жаловалась, что забыла все на свете. После особенно
быстрого ее выпада Сашка едва отпрыгнул и не сел штанами в волну. Море
радостно облизало ноги соленым языком.
И с чего он позволяет над собой издеваться? Да она вертит мечом так, как
иные... м-м, дамы языками или веретенами. Или мужьями. Сашка вскрикнул.
Клинок прошел, задевая шею. Чуть ближе - и валяться ему в обмороке на
песке. Государыня опустила меч:
- Жив?
Сашка легонько постучал по ее клинку своим, призывая продолжать, в
полуповороте обошел ее слева, попытался обхватить за запястье руку с
мечом. Государыня ушла легко, будто танцуя, будто под босыми ногами
мозаики бального зала, а не шершавый с колючками песок. Злобный куст
подвернулся под голую пятку, Сашка взвыл и подпрыгнул. Со стороны это
выглядело, должно быть, как особо хитрая ухватка, и государыня глухо
закрылась, перестав нападать. Белый песок с синими ямками следов под
большими звездами; мерцание моря, запахи водорослей и соли, шум волн и
глухой стук смыкающегося дерева... Сашка словно выпал из мира и плыл в
безвременьи. Тело двигалось само собой, скользило, уклонялось и нападало,
и это было больше сродни волшебному танцу, чем поединку...
Она положила ему руку на грудь, поймав в ладонь сердце. От нее пахло потом
и смолой. Государыня тяжело дышала, губы приоткрылись и потрескались, и
внутри трещинок чернела кровь. Поймать губами прохладную вишню, обморочно
черную, сдавить - и сквозь трещинки брызнет сок...
Они долго сидели, прижавшись друг к другу, на его куртке, постеленной на
кромке прибоя. Сашка жалел, что у него нет второй куртки, чтобы укрыть
государыне плечи. Она продрогла после купания и мелко вздрагивала, и тогда
Сашка прижал ее к себе, кутая в свою рубашку поверх собственной; голую
кожу холодил ветер, вызывая пупырышки, Сашка сердито ежился и смотрел на
звезды, зная, что нелепо краснеет и, по-счастью, этого не видно в темноте.
Сашка вздыхал, прижимая мокрый рукав рубашки к виску государыни. Она
стояла на коленях, упираясь мечом в песок, и на испуганное: "Больно?"
отвечала: