"Ника Ракитина. Время отправления..." - читать интересную книгу автора

Ника Дмитриевна Ракитина

Время отправления...

Хрусталь колонн, уходящий вверх; серебристый поезд, подбегающий к
перрону. Привычно поют динамики.

"Станция "Ронсеваль". Поезд дальше не пойдет. Просьба освободить
вагоны".

В самом деле, что еще остается? Съехать на эскалаторе. Протиснуться
сквозь турникет, сразиться с подпертой воздухом дверью. Пробежать мимо
хронически (или навсегда?) закрытых ларьков...
И бросить взгляд туда, где за багряной бархатной лентой, закрепленной
на несерьезных хромированных столбиках, разложены, как напоказ, цветы...
Конечно, конечно!

"Осторожно, двери закрываются, следующая станция - Копенгаген".

Вечно в монорельсе лезет в голову этот дурацкий, но все равно смешной
анекдот. Равно и воспоминание о сменившей грозную надпись "Выхода нет"
табличке "Выход там". Невозможно... невероятно... Как заставить в середине
октября повториться ту грозу.

"Я либед бир".

Ну, разумеется, кто не любит пива? Особенно, если на халяву: как
сладкий уксус. Бокалами. Банками. Темными бутылями, по два литра в каждой.
Только успевай попивать, прикуривать, и бегать за чахлые кустики к
многострадальной стене, где таких, как Сережка, уже выстроило в ряд.
А каково девушкам? Пиво они тоже любят. И светлое, и темное, и то,
которое из несуществующей страны Бавария. Нальешься горчащим, и кажется, что
страна такая действительно где-то есть. А в ней моря разливанные янтарного,
холодного, с шапкою пены... И совершенно безвозмездно. То есть, даром. И
молодежь летела, как августовские осы на квас и сдобу. А на небо никто не
смотрел. Ведь синоптики не предупреждали о дожде. Должно быть, тоже хотели
бесплатного пива. А Лика была в светлом платье и на каблуках. Как невеста.
Собственно, она и была Сережке невестой, только он еще не успел проникнуться
радостью от ее согласия, и потому наливался пивом, точно пустыня дождем.
Если, разумеется, дожди бывают в пустыне. Черт его знает.
А потом сорвалась гроза.

А потом сорвалась гроза.
И все побежали. И он тоже побежал.

"Я либед бир", -

полоскалось над ними полотнище, полусорванное ветром. Куда более
откровенное и приятное, чем замылившие взгляд "Время - деньги", "Мои года -
мое богатство" и такие прочие.