"Ника Ракитина. Легенда о заклятье" - читать интересную книгу автора

Ника Дмитриевна Ракитина


Легенда о заклятье


Фрахт на торговый путь Ита-Йокасл.

Я шла по небесному мосту,
и звезды сыпались у меня из-
под ног...

Вердийское пророчество.

Кому-то кажется, что название Верда накрепко связано с запахом роз,
мирта и лаванды; ароматами тягучими и тонкими пропитаны все улицы и дома, и
даже море пахнет вердийскими духами, которые вывозят отсюда во все концы
света и за флакон которых любая красавица отдаст все свое состояние. Это и
так, и не так. Да, Верда пахнет и духами, и миртом, но когда по ее крутым,
ведущим вверх улицам проносится ветер, все запахи перекрывает главный -
запах моря. Он складывается из тысячи разных запахов: соли, йода, гниющих
водорослей, мокрых деревянных баркасов, сетей, развешанных на песчаном
берегу, смолы и какой-то непонятной холодноватой свежести, которую не может
перебить даже самый жгучий полдень. Еще в Верде пахнет солнцем и вердийскими
соснами - коренастыми, низкими, с шершавой рыжей корой и короткими
дымчато-голубыми иглами с утолщением на концах. Иглы собраны в толстые
кисточки и кажется, сосны обмахиваются ими, в жару и безветрие застыв на
вершинах окруживших вердийскую бухту гор, а по стволам стекает прозрачная
густая смола. Впрочем, безветрие в Верде бывает нечасто.

И эти сосны, видные всему городу, и запах моря - было первое, что
помнила в своей жизни Кармела. Еще она помнила, как бежала в одних чулочках
по крутой улице к морю, приятно ощущая ногами дорожную пыль и прогретую
солнцем щебенку. Она как-то сумела улизнуть от няньки и сразу же забросила
тесные, с атласными бантами туфли в канаву, а чулки снимать не стала,
слишком уж торопилась насладиться полученной свободой. Да и все равно они
через десять шагов превратились в лохмотья.
Потом она помнит море, яркие блики на воде, запах мокрого дерева,
серебристые тела бьющейся в лодках рыбы и необъятные и высокие, как храмы,
корабли. Их везут к одному из кораблей на баркасе, матросы дружно налегают
на весла, и под солнцем блестят коричневые, ничем не прикрытые спины. Мать
жмется на лавке, брезгливо подбирая платье, сама Кармела безудержно вертится
на коленях у румяной курносой няньки. Нянька еле удерживает ее и что-то
свирепо ворчит. Да, кажется, в этот день Кармеле стукнуло четыре или пять.
Как раз вернулось судно отца, и он настоял, чтобы жена и дочь приехали к
нему.
Вот они уже на борту. Кармеле наконец удается вырвать свою руку у
няньки, и она со всех ног мчится к высокому широкоплечему человеку в зеленой
куртке. Человек отрывает ее от земли и подбрасывает в воздух, хохоча во все
горло. У него широкое, красное от загара лицо, сверкающие зубы, каштановые