"Ника Ракитина, Татьяна Кухта. Ясень (Сказка) " - читать интересную книгу автора

осаждаемые со всех сторон родителями, которые требовали угомонить непокорных
чад.
Керин, однако, к выбору дружинников отнеслась очень серьезно, и многие
парни ушли от нее разобиженные: надо же, не захотела взять! Никто не знал, о
чем думала она, одному отказывая, а другого принимая, вышло, наконец,
полсотни в дружине, не считая Избранных и самой Керин, и среди полусотни
оказались и семь девушек, отчего старшины едва на стену не полезли.
Но... ладно, переживали многое, переживем и это.

В этот день, как и раньше, вся хоругвь Золотоглазой выехала в поля за
городом - объезжать коней, стрелять по цели, учиться строю и науке меча.
Солнце палило, как редко в червене - рубахи взмокли под кольчугами, латы
раскалились, а шлемы казались так тяжелы, что в глазах плыли красные круги.
Но сотник Явнут, взявшийся с двумя товарищами обучить отряд ратному делу,
только покрикивал, носясь меж воинов на быстром соловом коне.
- Откуда только силы у этого морока берутся? - ворчал Тума, отражая
удар Гино.
Сколько уламывал Брезана, чтоб отпустил в дружину, а тут, оказывается,
еще тяжелее, чем в мастерской у мехов...
"Это тебе не груши таскать!" - явственно услышал он голос мастера
Брезана и даже обернулся испуганно, словно тот стоял за спиной, а потом,
спохватившись, с такой яростью ринулся в бой, что Гино шарахнулся и проорал:
- Тронутый!
Наконец, солнце почти ушло за край леса, и красные облака сомкнулись
над ним. Явнут объявил конец учениям. Парни, радостно крича, посыпались в
траву, и через мгновение поле выглядело так, будто на нем и вправду шел бой.
Будь их воля, они бы, забыв об усталости, бросились в Ясеньку, но - с
первого дня учений так было заведено, - вперед купаться шли девушки.
В этом месте Ясенька делала крутой поворот, оставляя неширокую теплую
заводь. Сбросив доспехи и одежду, девушки с визгом окунались в ласковую
воду. Парни, вываживавшие коней, с завистью прислушивались к этому визгу.
Только Керин не бросилась сразу в реку: прежде поводила Вишенку, чтоб
остыла.
Эта вороная кобылка, лучшая из пригнанных на торг, слушалась только
Керин, иных кусала и лягала. Она сама на торге пошла к Керин, признав ее за
хозяйку, а старшины рвали бороды, услышав цену, но заплатили все...
Керин погладила Вишенку по жесткой гриве и, наконец, сама побежала
купаться...
В Ясень они возвращались строем, кони шли ровно, выгибая шеи, ветер
обдувал лица всадников; Явнут ехал сбоку, покрикивая на тех, кто нарушал
строй. Выглядели они так внушительно, что воротная стража едва не подняла
тревогу, а разобравшись, оглушила приветственными криками, и эти крики еще
долго были слышны, когда они, перестроившись по трое в ряд, въезжали на
улицы.
День завершался. На торговой площади закрывались лавки, отъезжали возы,
но народу было еще много. Меж людей растерянно бродил крепкий черноволосый
парень в куртке из овечьей шерсти. Он явно искал кого-то и злился, что не
находит - то стискивал кулаки, то фыркал, то раздраженно дергал пояс - и не
обращал внимания ни на толчки, ни на нелестные замечания. И тут на площади
появилась дружина Золотоглазой.