"Леонтий Иосифович Раковский. Жизни наперекор (Повесть о Марлинском) " - читать интересную книгу автора

схватили, увезли... На Тереке без охраны уже нельзя было ехать. Путников
сопровождал конвой из казаков и егерей.
И вот наконец - Тифлис.
Бывший лейб-драгунский штабс-капитан Александр Бестужев стал рядовым
пехотного полка.
Войска графа Паскевича уже подступали к Эрзеруму, но Александру
Бестужеву не повезло - его свалила в Тифлисе кавказская лихорадка.
Разжалованных, подобных Бестужеву, оказалось в Тифлисе немало, но никто
из них не возбуждал собою стольких разговоров, как Бестужев. Паскевич слыхал
о том, что этот Бестужев "одарен талантом" литератора. И не забывал
предписаний графа Бенкендорфа относительно разжалованных: иметь строгое и
неусыпное наблюдение за тем, чтобы они не могли распространять между
товарищами "каких-либо вредных толков". И граф Паскевич постарался поскорее
избавиться от Бестужева - перевел его в дальний Дагестан, на берега
Каспийского моря. Бестужева определили рядовым в 10-й Грузинский линейный
гарнизонный полк в город Дербент.
И вот Александр Бестужев уже провел первую ночь в казарме. Он лежал и
вспоминал вчерашний день, свой первый день в Дербенте, на берегах
Хвалынского моря, которое Аристотель называл озером.

III

Ax, Дербень, Дербень, Калуга.
Дербень, ягода моя!

Песня
В весенний день марта 1830 года Александр Бестужев в сопровождении
жандармского унтер офицера подъезжал к древнему Дербенту. Город был построен
еще персами с определенной целью - запереть узкий проход в Дагестан северным
наездникам. Потому и назвали его Дербент: "дер" по-персидски - дверь, а
"бенд" - засов.
Турки звали Дербент Демир-Капысы - железные ворота. Дербент неширокой
полосой растянулся по скату горы, круто подымающейся над морем. Его плоские
кровли живописно теснились одна над другой, как ступени бесчисленных
лестниц. С трех сторон Дербент окружали каменные тысячелетние стены, а с
востока город защищало Каспийское море. На самой макушке западного уступа
горы возвышалась цитадель Нарын-Кале с четырьмя бастионами. К городским
стенам подбегали сады и виноградники, среди которых торчали плиты
мусульманских кладбищ.
У городских ворот блестел обязательный водоем. На востоке, где жара и
пыль, вода ценится превыше всего. К водоему по улице неспешно тащились
ослики с медными кувшинами на спине. Осликов подгоняли мальчишки в бараньих
папахах. У водоема с безразлично-брезгливыми мордами лежали развьюченные
верблюды и в блаженном кейфе пребывали их погонщики.
Кибитка въехала в город и потащилась по узкой грязной улице. Улицу
обступали черные от времени глинобитные дома. Они были без единого окна:
мусульманин не хочет, чтобы видели его жизнь.
- А где же комендант? - спросил, озираясь, Бестужев.
- Тама, в крепости, наверху,- кивнул унтер.- В Рынкале.
- Страсть высоко,- прибавил ямщик.