"Натали де Рамон. За первого встречного? " - читать интересную книгу автора

хоть что-то да соображают, а не тащиться с нами на машине в Аскот. Дескать,
Клео будет интересно посмотреть на королевские скачки и британские
традиции. Из-за этих традиций меня не хотели пускать на ипподром в брюках.
Ладно, в машине нашлось платье, правда, я предпочитаю брюки, потому что у
меня рост сто семьдесят три и в длинной юбке я похожа на утопленницу. Я
ношу только мини. Конечно, я выглядела полной идиоткой с голыми коленками и
в шляпке с цветочками, все таращились на нас с папой, а пресса -
старательнее всех.
Я-то думала, что папаш начнет, как обычно, позировать пергд камерами,
он же это любит страшно. Вы наверняка видели во всяких журналах, как он
обнимается с шоферами и с конюхами, дескать, такой я маркиз демократичный,
вот я розы подстригаю, вот вкалываю на винограднике голый по пояс. Как же,
работает он на винограднике, это чтобы все знали, какая у него фигура.
Хотя, честно говоря, фигура у моего папы что надо, и танцует он просто
невероятно, и машину водит, и на лошади...
Ладно, я не собираюсь рекламировать стати родного отца, я рассказываю
про то, как я поняла, что он тронулся. Потому что вместо того, чтобы
выгибать дугой брови и демонстрировать белоснежность зубов, папаш стал
отмахиваться от фотографов и загораживать меня спиной. Ну и получил: на
следующий день во всех газетах красовались наши несуразные снимки с
комментариями, что я - новая пассия маркиза-кутюрье. И потом, вместо того
чтобы дать нормальное интервью и поделиться творческими планами, папаш
ночью, только что не по крыше, вывел нас с дедом из отеля, и мы зачем-то
сбежали из Аскота. А в тоннеле под Ла-Маншем репортеры гнались за нами как
за принцессой Дианой.
И тогда папаш не только окончательно уверовал в свое величие, но и
проникся ко мне несказанными родительскими чувствами, а до этого его мало
интересовал сам факт моего наличия. Если вы спросите его: "Мсье, скажите,
сколько лет Клео?" Кстати, он любит, чтобы к нему обращались именно "мсье",
это все игры в простоту и демократичность, а на самом деле он сноб каких
поискать. Так вот, он сначала будет долго рассказывать вам, как их с мамой
познакомили в трехлетнем возрасте и она разревелась из-за того, что он
уселся на ее горшок, а потом туманно заметит, что Клео уже взрослая. Хотя,
это только если он вообще вспомнит, кто такая Клео.
Думаете, мы с мамой часто его видели? Как же! Он торчал в своем
драгоценном Доме "Маркиз Леон" в особняке Кастель Беранже на улице
Ларонтин. Название его Дома моды тоже подчеркивает исключительно
демократические устремления моего папаш. Нет, в Париже он именно работал:
докторский диссер, семь книг по истории костюма, множество дефиле, одежда к
фильмам. И все это болтовня про его любовниц.
Мы с мамой никогда не верили в это. Любовницу все-таки нужно любить, а
папа способен любить только самого себя да отчасти свой высокопортняжный
бизнес - как средство еще более возвышенной любви к себе. Даже если он и
приезжал к нам в Монтрей-Белле "поработать на природе", то это превращалось
в кошмар. Сначала три дня катаний на лошадях, пикников, барбекю и
малоспортивных игр в окружении толп прихлебателей и журналистов, а потом он
запирался в каком-нибудь кабинете, и все должны были ходить на цыпочках:
ах, мсье маркиз работают! А мсье маркиз через полчаса уже приказывал тащить
столы, кульман, ноутбуки, бумаги, книги, etc. в другой кабинет или в
гостиную, потому что, видите ли, солнце смеет падать не туда или под окном