"Лобсанг Рампа. История Рaмпы (Скитания разума)" - читать интересную книгу автора

дали мне очень четкие наставления насчет того, как перейти через границу на
русскую территорию. Чувствовал я себя скверно и часто садился отдыхать. Во
время одной такой передышки я сидел на обочине и лениво смотрел на поток
людей, машин и повозок. Переводя глаза с одной группы людей на другую, я
обратил внимание на пятерых вооруженных до зубов русских солдат с тремя
громадными овчарками. Не знаю почему, в ту же минуту на меня бросил
случайный взгляд и один из солдат. Сказав что-то своим спутникам, он спустил
с поводка всех трех овчарок, и те бешено рванулись ко мне, в яростном
возбуждении разбрызгивая слюну с оскаленных клыков. Солдаты тоже бегом
двинулись в мою сторону, с автоматами наперевес. Как только собаки
приблизились, я направил на них дружелюбные мысли, и у них не осталось
больше ни страха, ни ненависти. Они внезапно бросились ко мне, виляя
хвостами, облизали с головы до ног и чуть не убили меня изъявлениями своей
дружбы, потому что я все еще был очень слаб. Прозвучала резкая команда, и
псы съежились у солдатских ног, возвышавшихся теперь прямо надо мной.
- A! - сказал ефрейтор, по-видимому их командир, - ты, должно быть,
настоящий русский, к тому же здешний, иначе собаки разорвали бы тебя на
куски. На это они и натасканы. Погоди чуток и сам увидишь.
Они пошли прочь, таща за собой упирающихся собак, которые хотели
остаться со мной. Через несколько минут собаки резво вскочили и бросились в
заросли у дорожной обочины. Оттуда донеслись леденящие душу крики, потом
какой-то булькающий хрип. За моей спиной раздался шорох, я оглянулся, и к
моим ногам упала откушенная у запястья окровавленная рука, а пес стоял над
нею, помахивая хвостом.
- Товарищ, - сказал ефрейтор, вразвалку подходя ко мне. - Должно быть,
ты действительно свой, если Серж так себя ведет. Мы едем в свою часть в
Краскино, а ты, видно, уже давно в пути. Хочешь, мы подвезем тебя туда, если
тебя не испугают пять трупов в кузове?
- Да, товарищ ефрейтор, я был бы вам очень благодарен, - ответил я.
Он пошел впереди. Собаки, виляя хвостами, бежали со мной рядом. Наконец
он подвел меня к небольшому грузовику с прицепом. Из угла прицепа текла
тонкая струйка крови, грязной лужицей застывая на земле. Равнодушно взглянув
на сваленные в прицеп трупы, он присмотрелся к слабым судорогам умирающего,
достал револьвер, выстрелил ему в голову, спрятал оружие в кобуру и, не
оглядываясь, отошел к грузовику.
Мне дали место в кузове грузовика. Солдаты были в хорошем настроении и
хвастались, что ни один иностранец ни разу не перешел границу во время их
дежурства, рассказывали, что их взвод был награжден за образцовое несение
службы. Я сказал им, что направляюсь во Владивосток чтобы впервые в жизни
повидать этот великий город, и надеюсь, что у меня не будет проблем с
языком.
- О! - загоготал ефрейтор. - Завтра туда едет наш грузовик отвозить
этих собак на отдых, потому что от избытка человеческой крови они так
звереют, что даже мы не можем с ними справиться. Присмотри за ними вместо
нас, и мы подбросим тебя завтра во Владивосток. Ты понимаешь нас, значит,
тебя поймет всякий в этих краях. Это тебе не Москва!
Так я, убежденный ненавистник коммунизма, провел эту ночь в гостях у
русских пограничников. Мне были предложены вино, женщины и песни, но я
отказался, сославшись на возраст и слабое здоровье. Подкрепившись простой,
но доброкачественной пищей, какой я давно уже не видел, я улегся спать на