"Рампа Лобсанг. Отшельник" - читать интересную книгу автора

щелчки и звяканье, и ритм движения жидкостей внутри моего тела изменился.
Прошла минута, и пульсации в моем мозгу начали утихать. Давление на шею
исчезло, и края распиленных костей перестали бренчать и дребезжать.
Женщина суетилась вокруг, передвигая разные предметы, я слышал удары
стекла о стекло и металла о металл. Я слышал скрип, когда она нагнулась,
чтобы поднять упавшую книгу. Взвизгнула какая-то передвигаемая мебель. Потом
она по дошла к стене, и я услышал, как заскользила дверь, а потом с лязгом
закрылась за ней. Донесся звук удаляющихся шагов.
Я лежал и думал обо всем, что со мной произошло. Я ВЫНУЖДЕН был здесь
лежать, потому что не мог двигаться! Определенно что-то сделали с моим
мозгом: я стал более восприимчив. Мои мысли стали более ясными. Раньше было
много путаных мыслей, потому что я не умел их сконцентрировать, я всегда
натыкался на какой-то мешающий мне фон в своем сознании. Теперь ВСЕ мысли
были чисты, как вода горных ручьев.
Я вспомнил свое появление на свет. Свой первый взгляд на мир, в который
я был ввергнут. Лицо своей матери. Морщинистое лицо старой женщины,
помогавшей при родах. Немного позже - своего отца, несущего новорожденного
так, как будто он боялся меня, - первого новорожденного, которого довелось
ему увидеть.
Я вспомнил выражение тревоги на его лице и то беспокойство, которое
вызывало у него мое красное морщинистое личико. Потом передо мной начали
возникать сцены из раннего детства. Мои родители всегда мечтали о сыне,
который станет священнослужителем и принесет славу их семье.
Школа, толпа мальчишек, сидящих на полу и пытающихся писать на плитках
горного сланца. Монах-учитель, переходящий от одного к другому, чтобы
похвалить или сделать замечание, который говорит мне, что, если я буду
хорошо заниматься, я останусь здесь дольше, потому что должен выучить больше
своих товарищей.
Моя память была заполнена до отказа. Я легко мог вызывать картины,
которые я видел в журналах, привозимых индийскими купцами, и картины, о
которых я даже не подозревал, что видел их когда-нибудь.
Но память - это инструмент обоюдоострый: я мог со всеми подробностями
вызвать в своем воображении все пытки, которым подвергали меня китайцы. Они
видели, как я нес бумаги из Поталы, и решили, что в них содержатся
государственные секреты, поэтому они схватили меня и подвергли страшным
пыткам, чтобы я их им выдал. Я, скромный священнослужитель, самым большим
секретом которого являлось то, сколько съедает лама!
Скользящая дверь открылась с металлическим присвистом. Погруженный в
свои мысли, я не заметил приближения шагов по коридору.
- Как ты теперь себя чувствуешь? - раздался знакомый голос, и я
почувствовал, что рядом со мной стоит мой Пленитель. Говоря со мной, он
занимался странным аппаратом, к которому я был подсоединен.
- Как ты теперь себя чувствуешь? - спросил он опять.
- Неважно, - ответил я, - я чувствую себя совсем несчастным от всех
этих странных вещей, которые происходят со мной. Я чувствую себя, как
больной як на рыночной площади!
Он рассмеялся и отправился в дальний угол комнаты. Я слышал хруст
бумаги, звук переворачиваемых страниц, который ни с чем нельзя перепутать.
- Сэр! - обратился я к нему. - Что значит "Адмирал"? И что такое
Адъютант? Я никак не могу в этом разобраться.