"Карен Рэнни. Гобелен " - читать интересную книгу автора

заявил Симонс и, взглянув на слуг, снова подал знак.
- Не надо больше! - Лаура дрожащей рукой откинула со лба мокрые волосы
и с вызовом посмотрела на Симонса и слуг - казалось, эти молодцы слишком уж
охотно выполняли распоряжение дворецкого.
Она промокла до нитки. Серое платье превратилось в черное и облепило
все ее тело, даже чулки и туфли, которые она позаимствовала у одной из
служанок, промокли насквозь. Глаза щипало, и на губах остался кислый привкус
уксуса.
К тому же от нее ужасно пахло. Ни одна себя уважающая блоха или вошь не
посмела бы сейчас совершить на нее набег.
- Довольно! - завопила она, когда вторая порция разбавленного уксуса
обрушилась на ее голову.
Но похоже, слугам развлечение пришлось по вкусу. Лаура стиснула зубы,
приготовившись к продолжению пытки. Она ожидала, что на нее снова обрушится
поток воды, однако этого не произошло. Внезапно воцарилась тишина, и Лаура,
чуть приоткрыв глаза, увидела склонившегося в поклоне Симонса. А все слуги
замерли, виновато потупившись.
Лаура заморгала и подняла голову.
Позади Симонса возвышался некто широкоплечий. Он был весь в черном,
даже лицо скрывала черная маска, и казалось, что это не человек, а изваяние.
В кожаной маске оставались прорези для носа и для рта; один глаз был
полностью закрыт черной кожей, а другой... Этот глаз существовал как бы сам
по себе, и он смотрел на нее с каким-то странным выражением...
Алекс!

Глава 2

Итак, слухи подтвердились.
Он был в черных бриджах, заправленных в сапоги, в таком же черном
жилете и в черной рубашке, украшенной черным шитьем; манжеты же, отделанные
черным кружевом, были скреплены запонками из оникса. Его костюм выглядел
весьма элегантно, однако Лаура прекрасно знала: этот человек совершенно не
заботится об элегантности своего наряда, просто так уж у него все выходило -
само собой. Но все-таки в глаза прежде всего бросалась маска - он носил ее,
чтобы скрыть свое лицо от любопытствующих.
Ужасные слухи подтвердились. Джейн не раз говорила ей, что молодой граф
изувечен на войне, что он отгородился от мира и никого не принимает не
только потому, что скорбит о кончине отца и старшего брата, имелась и еще
одна причина.
Однако ее не интересовала причина, по которой он стал отшельником. Она
знала только одно: вот уже год все ее письма, написанные с таким тщанием,
что рука, опускавшая их в конверт, дрожала, эти письма, надушенные ее,
Лауры, духами, неизменно возвращаются к ней нераспечатанными. Он возвращал
их без всяких объяснений, возвращал, не оставляя ей никакой надежды. И, если
верить соседям, с тем же холодным безразличием он отказывался принимать
своих старых друзей.
Вот поэтому она и решила надеть платье горничной, назваться именем
своей няни и поискать в Хеддон-Холле место прислуги. Ее могли выставить за
дверь, но Лаура надеялась, что этого не произойдет.
Итак, второй пункт плана также оказался выполненным - она встретилась с