"Виталий Рапопорт. Как и почему " - читать интересную книгу автора

эмиграции). Местоположение этих бань было в самом деле центральное - в
воображаемом треугольника, в вершинах которого были расположены Большой
театр, Лубянка и ресторан "Метрополь". В этот день, как сейчас помню, в
субботу, я был по дела в центре и освободился раньше, чем предполагал.
Собрался было домой ехать, но вдруг решил заскочить в баню. У входа в высший
разряд меня встретила очередь длиной человек в десять. Я ругнул себя за то,
что отправился в баню в неурочный день (обычно это был понедельник), но все
же решил, что постою немного, понаблюдаю, как движется очередь. Она, к
счастью, перемещалась довольно быстро, и уже минут через двадцать нас
впустили внутрь, меня и еще несколько соседей по очереди. В высшем разряде
стояли диваны, на которых посетители оставляли свою одежду - не в
шкафчиках, как в местах поплоше. Ценности, в частности бумажники, полагалось
оставлять на хранение в кассу, но это редко кто делал: в Центральных с
воровством было спокойно. Я стал раздеваться на месте, указанном мне
пространщиком (в московских банях зал, где раздеваются, называется
пространство), рядом поместился мужик, стоявший впереди меня в очереди. Я
еще там отметил его вертлявость: он минуты не мог устоять на месте, все
суетился, оглядывался по сторонам, переминался с ноги на ногу и всем своим
видом выражал недовольство тем, что приходится ждать. Вот и сейчас он,
вместо того, чтобы раздеться, стал ныть, что ему тесно, что пространщик
долго не появляется с пивом и все в таком роде. Одет он был невыразительно,
провинциально: помятый шевиотовый костюм, несвежая рубашка без галстука.
Глаза у моего случайного соседа были узкие и бегающие, лоб низкий и
приплюснутый нос. Не отвечая на его ламентации, я поскорее снял с себя все и
ушел в мыльную. Готовясь к первому заходу в парилку, я замочил в тазу веник
и присел на минуту на лавку. Очень скоро меня кто-то тронул за плечо. Это
был пространщик:
- Ступай вещи свои проверь, там какой-то негодяй у тебя по карманам
шарил.
Выругавшись, я поплелся за ним. В пространстве нам пришлось пробираться
сквозь любопытную толпу. Возле моего дивана вертлявый сосед стоял в
окружении двух милиционеров и чуть не плакал: Сукой быть, ничего я не брал,
чтобы мне с места не сойти.
Я проверил карманы брюк, бумажника не было. Не успел я это сообщить,
как пространщик закричал "Ах, ты выблядок, козел вонючий!" и со всего
размаха заехал вертлявому в ухо.
- Ну, ты того, рукам воли не давай, - добродушно пожурил его один из
милиционеров, в ответ на что пространщик нагнулся и с торжествующим видом
поднял с пола мой бумажник.
- Вот видите, - взвизгнул вертлявый, - бумажник валяется, а вы
честного человека обвиняете.
- Честного!? - пространщик опять на него замахнулся, но сдержался. --
Ты лучше, падла, закройся, не вводи меня в грех. Таких честных надо за ноги
вешать. Понимаешь, - объяснил он милиционеру, - он бумажник в рукав
припрятал, поэтому вы его обыскали и ничего не нашли, а потом подловил
момент и на пол сбросил. Я за ним все время следил, мне эти штучки давно
известны.
Дальше пошла милицейская рутина. Из ближайшего отделения пришла машина,
вертлявого увели, а меня пригласили в соседнее помещение к следователю.
Следователь был приветливый и деловой. Бумажник, в котором всех денег было