"Алексей Раскопыт. Палач (Сб. "Фантастика-91")" - читать интересную книгу автора

боевыми ракетами, над головой носятся тысячи спутников, начиненных
термоядерными бомбами, и вся земля утыкана межконтинентальными ракетами!
Вчера на улице перед моим магазином пьяный водитель сшиб женщину с
ребенком. Я уже три года здесь, обвыкся и то лежал полчаса в нервном шоке.
А хулиганы, воры, гуляки, орущие песни среди ночи? Вы не можете
представить, что это такое для человека XXII века!
- И как же вы?..
- Взбунтовался, естественно. В первую же минуту кинулся защищать
достоинство какого-то человека, который так и не понял, что его защищают,
как не понял и того, что перед этим грязно оскорбили. Потом вмешивался еще
и еще. Словом, через несколько минут или часов и меня вернули бы в мое
время. Но вдруг у меня мелькнула мысль, которая сразу же отразилась на
реакциях: а если не лезть в чужой монастырь со своим уставом? Ведь это их
мир. В общем, появилась такая подленькая установка внутри себя, которая
все оправдывает, обосновывает и позволяет оставаться в стороне. Я заставил
себя стерпеть, когда увидел парад подлости. Я смолчал, когда при мне
унижали людей, когда сильные обирали слабых, когда низость торжествовала
над честностью. Словом, повел себя так, как обычный человек вашего
времени, который не вмешивается, чтобы не нажить неприятностей, думает в
первую очередь о своем благополучии, исповедуя удобненькую мораль: лбом
стену не прошибешь. А так как моя нравственная глухота острому интеллекту
не помеха, - скорее помощь! -то я в короткий срок продвинулся от
разнорабочего гастронома до директора комиссионки.
- Завидую.
- Чему завидовать! Просто приспособило к местности, обстоятельствам.
Падать легче, чем подниматься. Должен признаться, что хотя я приспособился
к мерзостям этой жизни не сразу -лучшая моя часть бунтовала, то потом
начал находить даже удовольствие. Как бы вам на примере... Скажем, вы
попали в Древний Рим. Ужасающий разврат, дикие оргии, кровавые
жертвоприношения, бои гладиаторов... Но если вы не на сцене Колизея, а в
ложе патриция, и рабыни подносят вино, то вы можете посмотреть вниз, где
сражаются гладиаторы, уже с другим чувством. А там, глядишь, со временем
повернете большой палец вниз.
- Да, - согласился журналист, - патриции наверняка смотрели на Рим
иначе, чем первые христиане, которых бросали на арену Колизея диким зверям
на растерзание.
- Вот-вот. Я сумел оказаться патрицием в этом мире. И довольно быстро!
И грязь не грязь, если она почти на каждом. Привыкаешь. Может быть,
впервые правосудие дало сбой. Столкнувшись с подлостью, я ужасался
недолго. Вместо того чтобы выжечь в себе остатки малонравственности, я
впустил в себя, в свою душу несовершенства мира. Я зажил по его законам.
- Да, - вымолвил он тяжело, - правосудие дало сбой. Такое иногда
случается. Но не настолько часто, чтобы дискредитировать шоковый метод.
- Откуда вы знаете? - засмеялся "я.
- Знаю! - ответил он.
Этот тон насторожил меня. Я сунул руку в ящик стола, где лежал
револьвер, но она застыла, стиснутая силовым полем. Пришелец смотрел на
меня не злорадно, скорее печально. Я уже забыл, что люди моего мира не
радуются при виде несчастий другого.
- Что вы хотите? - прошептал я, догадываясь, кто передо мной.