"Матрена Распутина. Распутин. Почему? " - читать интересную книгу автора

Он мог уставиться на небо, скорее, в небо. (Мне он говорил: "Вера --
это небо на земле, тут и спасайся".) Или на долгие часы погрузиться в
созерцание обыкнонвенной травинки, да так увлеченно, что мать иногда
пугалась, в своем ли он уме.
Но самыми странными и не понятными для окрунжающих были его способности
предсказателя и яснонвидящего.
Он мог сидеть возле печки и вдруг заявить: "Идет незнакомый человек". И
действительно, незнакомец стунчал в дверь в поисках работы или куска хлеба.
Гостя санжали за стол рядом с собой. Отец мне рассказывал, что почти каждый
ужин они делили с чужими.
Обладал он и даром, без которого был бы гораздо счастливее, --
способностью предсказывать смерть. Его никто не тянул за язык, а он не лез в
душу, но иногда 'слова сами вылетали. Помню, что дедушка истово креснтился,
когда рассказывал о том, какой плач стоял тогда в деревне.
В присутствии отца было зряшным делом врать.
Как-то торговец лошадьми, пытаясь взвинтить цену, нахваливал свой
товар. Отец отвел деда в сторонку и предупредил:
- Он врет.
Дед, разумеется, отмахнулся. Через некоторое время лошадь ни с того ни
с сего, как казалось деду, околела.

Смерть в пруду
В те годы единственным товарищем моего отца был старший брат Миша.
Отец, большую часть времени пронводивший в одиночестве, иногда, под
настроение, люнбил погулять с братом в лесу или порыбачить, искунпаться в
реке Туре неподалеку от Покровского.
В тот день мальчики отправились на свое любимое место на реке. Оттуда
почему-то перебрались на пруд. Миша нырнул первым. Как там что - не знаю,
но он стал тонуть. Миша уже исчез из виду, когда отец подбенжал к воде.
Протянул руку, пытаясь нащупать брата под водой. Миша схватился за его руку
и попытался выбнраться, но лишь утащил за собой под воду и отца. Мальнчики
цеплялись друг за друга, пытаясь встать на ноги. К счастью, их увидел
проходящий мимо крестьянин, бронсился к пруду, дотянулся до них и схватил
одного из мальчиков за руку. Они так вцепились друг в друга, что стали одним
клубком. Только потому их и вытянули.
К вечеру оба слегли с воспалением в груди. До блинжайшего доктора, в
Тюмени, - примерно 120 верст. Помощи можно было ждать только от местной
повитунхи. А толк от такой помощи известно какой. Добрая женнщина сделала
все, что могла, но ее скудных познаний не хватило, чтобы помочь Мише.
Отец, чей организм, к удивлению, оказался крепче, чем у брата,
выкарабкался.
Но исцелился он только физически. Тоска поселинлась в его душе.
Отец очень любил брата, Мише было в ту пору всего 10 лет. Отцу - 8.
Обычно детям удается преодолеть тяженлое уныние, вызванное подобным горем,
довольно бынстро. Но отец никак не отходил. И мне кажется, что смерть Миши
-- не единственная причина тоски, "черной ненмочи", как говорили в то время.
Когда отца затягивала черная стоячая вода пруда и гнилая жижа,
поднимавшаяся со дна, заливала нос, рот и уши, проникая, казалось, в самый
мозг, он детским
еще сознанием прозрел свой конец. Черная обжигаюнщая невская вода,